На краю раковины осталась пустая, блестящая, упаковка из-под Тригана-Д. Гоша брезгливо скинул ее на пол. Он не любил всей этой туалетной антисанитарии, особенно, когда нюхали кокаин с ободков унитаза.
Он ополоснул лицо холодной водой. Стало легче. Голова перестала кружиться, а картинка приобрела былую четкость. Для того, чтобы почувствовать себя еще более комфортно, Гоша развязал галстук и расстегнул ворот рубашки.
За дверью послышался шум. Гоша вышел из туалета. Девушка с темными кругами под глазами натолкнулась на него, а потом исчезла за дверь с человечком в юбочке. Гоша пошел за ней. Кроме их двоих в туалете никого не было.
Девушка сидела под раковиной и выкручивала пальцы рук. Он издавала протяжные сдавленные стоны. Гоша причел на корточки перед ней.
- Что с тобой? - спросил он.
- Ломает... - сквозь сжатые зубы, выдавила из себя девушка.
Гоша взял ее за запястье. Оголив мокрую от пота кофту, он увидел исколотые вены.
- Давно сидишь?
- Полгода, - ответила девушка.
В кармане у Гоши было немного героина. Может, потому что девушка была ему симпатична, он решил дать ей наркотики.
Наркоманам нельзя помочь слезть с иглы. Все, что можешь для них сделать - это либо дать им на дозу, или послать их куда подальше, а потом наблюдать, как они будут мучаться.
- Держи, - сказал Гоша.
На ладонь девушки упал маленький кусочек фольги. Она быстро сжала ладонь, а другой рукой потянулась к Гошиной ширинке.
- Нет- нет! - Гоша отстранил руку наркоманки.
- У меня денег нет, - сказала она, стараясь говорить, как можно жалостливее. - Я могу отсосать.
- Ничего не надо. Считай, что ты случайно нашла дозняк в туалете.
Возвращаться к компании, после того, как Гоша их всех послал, было, по меньшей мере, неприлично. Поэтому он в одиночестве сел за барную стойку. Перед ним, моментально появился бармен.
- Гранатовый сок, - заказал Гоша.
- Ты, что же это, сука, на чужой территории торгуешь? - спросил прокуренный голос.
Гоша обернулся. За ним стояли два человека, всем своим видом демонстрирующие открытую неприязнь к Гоше.
- Да здесь я, справа, - опять сказал голос.
На вид, незнакомцу было немногим больше Гоши. Бармен поставил перед ним коньяк. Незнакомец пригубил темную жидкость, зажмурился от удовольствия и закурил. Он смотрел перед собой, из-за чего со стороны казалось, что он разговаривает с самим собой.
- Что-нибудь скажешь? Или так и будешь сидеть, как мудак?
- Я не продавал ничего, - ответил Гоша.
- Не продавал, значит? А бабе в туалете кто продал? Она сказала, что ты.
- Я ей не продавал. Я так дал.
- Вставай и пошли, - раздраженно сказал незнакомец.
Один из тех, что стоял сзади взял Гошу под руку, намекая, что надо вставать и идти. По опыту, зная, что в такой ситуации лучше не спорить, Гоша пошел за незнакомцем. За ним, соблюдая дистанцию в один шаг, шли два быка.
Миновав броуновское движение тел в пространстве клуба, все четверо вышли на улицу.
- Сюда, - показал незнакомец и скрылся за поворотом.
Гоша следом повернул за угол и сразу повалился на землю от удара ногой в спину. Гоше дали подняться на ноги, а потом снова ударили, на этот раз кулаком по лицу. Он пошатнулся, но не упал.
Незнакомец с удивлением посмотрел на своих бойцов. Те все поняли без слов: один ударил Гошу по ногам, а другой стал бить лежачего в живот. Ребята не были дилетантами в своем деле. Они били профессионально, так, чтобы жертва надолго запомнила этот день, если останется жива.
- Ладно, хватит, - остановил избиение незнакомец. - Поднимите его.
Гошу рывком поставили на ноги и прижали к кирпичной стене.
- Это моя территория. Здесь мой рынок. Я много отдал, чтобы здесь работать. Еще раз узнаю, что ты торгуешь у меня - убью.
На прощанье незнакомец ударил Гошу в живот. Быки отпустили его, и он, со стоном, повалился на землю.
- Говно, - сказал незнакомец.
Голоса стихли. Гоша перевернулся на спину. Все тело болело, каждое движение отдавалось тупой болью в боку. Он полез в карман за мобильным телефоном, как оказалось, расколотым на две части.
Телефона не было. Людей тоже. Оставалось добираться до скорой своими силами. Надежды на то, что кто-нибудь подбросит Гошу до больницы - не было. Никто не остановится, увидев его в таком состоянии. Все сделают вид, что ничего не видели и утопят педаль газа в пол.
Так и получилось. Спотыкаясь, Гоша брел вдоль дороги, а машины притормаживали возле него и сразу набирали скорость, стоило их водителям увидеть избитого человека в черном костюме, перепачканном пылью и кровью.
В приемный покой Гоша вошел с той стороны, откуда подъезжают машины скорой помощи. Пройдя по холодному коридору, залитому больным желтым светом, Гоша остановился перед стеклянной стеной с надписью "Регистратура". Девушка с той стороны смотрела большими глазами на шатающегося человека с перепачканным лицом и с запекшейся кровью над верхней губой.
- Да, слушаю вас, - сказала она.
- Я... Я упал, - неубедительно соврал Гоша. - Мне нужна помощь.
- Как вас зовут?
- Гоша, меня зовут.
Очнулся Гоша в общей палате, где было много людей, и каждый стонал и звал медсестру. С правой стороны кровати, на стуле лежали сложенные Гошины вещи. Часы на противоположной стене показывал четыре двадцать утра. Гоша сосчитал, что прошло около двух с половиной часов с тех пор, как его избили.
Палата напоминала стонущий муравейник. Постоянно привозили новых больных, а старых увозили. До вечера Гоша ничего не делал. Ему начало казаться, что он сходит с ума. Трижды ему мерили температуру; один раз привезли рисовую кашу, слипшуюся комками, с вареной колбасой и компотом из сухофруктов. Каша Гоша не стал есть. Щека порвалась изнутри, во рту было много крови. От этого пища приобретал металлический привкус. В остальное время он либо пялился в окно, сквозь которое ничего не было видно по причине того, что его давно никто не мыл, либо изучал больных. Уснуть, же можно было и не пытаться. Постоянные стоны и нытье просто не давали это сделать. После ряда бесплодных попыток отключиться от мира хоть на пару часов, Гоша оставил эту затею.
Ближе к вечеру появилась другая медсестра. На ней был надет тоненький чистый халатик, - не такой, как у всех медсестер, - сквозь который просвечивались черные трусики, и были видны очертания упругой груди. Таня не была создана для этого дома покалеченных и убогих. Глядя на ее изящную походку, создавалось впечатление, что она сейчас оторвется от земли и полетит.
- Тебя, как зовут? - спросил Гоша у медсестры, когда она подошла к нему, чтобы измерить температуру.
- Таня, - застенчиво ответила она.
- Таня, помоги мне. Мне надо уйти отсюда.
[20]
Таня ничего не ответила. Измерила Гошину температуру, занесла цифры в бланк и полетела дальше по палате.
Вскоре она вернулась. Наклонилась, - от теплого дыхания над головой Гоша заволновался, и его бросило в пот, - и прошептала:
- Возьми свои вещи, и выходи в коридор.
От радости Гоша подскочил на кровати, но сразу же пожалел об этом боль громко аукнулась во всем теле. Он лег и застонал, отчего ему стало стыдно за свои мысли на счет остальных стонущих в этой палате. Вторую попытку он предпринял, когда боль немного стихла. Он медленно, не делая резких движений, сел на постели; изрядно помучавшись, вставил босые ноги в туфли и вышел в коридор, где его ждала Таня.
- Пойдем, - сказала она.
Она завела Гошу в ординаторскую, чтобы он там оделся. Сама Таня к тому времени успела переодеться.
На улице шел теплый, весенний дождь. Крупные капли падали на лицо, стекая по щекам на шею. Гоша почувствовал себя намного лучше. Он забыл о том, что его избили, о боли в теле. Ему было приятно стоять под дождем с красивой девушкой.
- У тебя деньги есть? - спросила Таня.
- Да, - безразлично ответил Гоша.
- Пойдем, такси надо словить.
- Постой, - Гоша взял Таню за руку. - Почему ты мне помогаешь?