- Присаживайтесь, душечка, на стульчик!
Душечка, глянула суровым, оценивающим взглядом, на предложенную ей под зад хлипкую табуретёнку. И без лишних слов, садится на неё, отказалась. Оглядев кухню, она решительно направилась к любимому профессорскому диванчику и с размахом плюхнулась на него. Эрос невольно зажмурился, ожидая краха его любимой меблишки, но она стойко выдержала падение туши на её натруженную, старенькую спинку.
Эрос за свою жизнь пережил немало крушений надежд и мебели, но потерю любимой кушеточки, таившей в себе столько романтических воспоминаний, он едва бы пережил. Но всё обошлось, как нельзя лучше. Дама сидела, а кушетка всё еще стояла. Академик тоже стоял.
Он немного побаивался эту необъятную гору жира, разговаривающую низким мужским голосом и обладающую такой неприятной красной мордой, что не в сказке сказать, ни пером описать те чувства, которые своим устрашающе-угрожающим видом, эта морда вызывала. Эрос никак не решался присесть в обществе такого чудовища. У него было страшное предчувствие, что оно может его сожрать. Вот таким всехпожирающим взглядом, именно всех, владело это чудовище. Страшно было подумать о том, что оно могло еще кого-то там родить, а еще страшнее было представить, от кого?
- Садись уже! Чё встал? Не на пгиёме, - резко скомандовала мадам, и академик рухнул, от неожиданности и грома её голоса, как подкошенный тростник, на близь стоящий стул.
-Так! Мне тут с тобой некогда газводить люли-бегюли. Имя надо для человека. Страшно великое имя, но не абы там чё! ПонЯл?
- Я понял! Я понял! Я всё понял! - затараторил лауреат, быстренько в уме перебирая подходящие имена. Упомянуть про свои расценки он в такой обстановке счел не совсем приличным и совсем небезопасным.
- Пгиступай к габоте, я уже запотеваю.
- Чудненько. Пару секунд. Ну, вот хотя бы это! Закройте глаза! Расслабьтесь. Успокойте своё дыхание! И внимательно вслушивайтесь в эти диковинные чарующие звуки!
Профессор и сам плотно закрыл глаза, и мерно раскачиваясь на стуле, стал вещать заупокойным голоском:
- Квази - пузли - стат! Квази-пузли-стат! Что может быть прекраснее звучания сего, в высшей степени, научного имени?! Единственного и неповторимого в своём роде. Вы только вслушайтесь в прекрасное звучание такого отчества. Ведь человеку с таким именем когда-нибудь придётся подумать и о потомстве. Квази-пузли-стато-вич! Квази-пузли-ста-тов-на!
На мгновение обалдевшая и на время онемевшая, мадам с открытым ртом и до невозможности вытаращенными глазами, неотрывно смотрела на раскачивающееся из стороны в сторону в такт словам, худосочное профессорское тельце. И вдруг резко пнула по ножке академического стула.
- Вы, чё тут гоните, пгитыгок несчастный? Какой ещё квази с мазей?! Умбылдоном моего сына может еще назвать?
Она со скоростью огромной, злой и жирной птицы сорвалась со своего насиженного места и подлетела к профессору с множеством вопросов:
- Это, чё называется? Это, чё за имя солидному человеку? Сыну выдающегося грабителя и я не побоюсь этого слова, всей нашей эпохи, дэбильское имя? Всей, всей нашей эпохальной эпохи! А не то, что там где-то! Да мы тебе здесь чё пгишли? Дугаками что ли пгикидываться? Да, если мы когда заплатили, то нам давай имя из гяда вон выходящее! Чтобы так вот так, а не так, чтобы вот так. Надо, чтобы пгямо на века. И чтобы как кость в гогле комом стояло! И чтобы на всю истогию грабительства нашей стганы гъемело! И чтобы у всех гадов завистливых ухи поотвалились! Вот так! ПонЯл!
Грабитель и грабительство- мадам произносила весьма правильно. Потому что это были генетически родные слова всего рода, передающиеся по крови вместе с чужой кровью.
Академик, испуганно глядя на разъярённую мадам, молниеносно осознал, что вес такого тела он просто непроизвольно нагнетает вес и в обществе, и положение там же в этом же обществе. И происходит этот набор веса в обществе, именно за счёт силы своей массы и сильного звука, исходящего из этих масс. Ну и по родовой линии, сугубо по наследству.
И он, академик, сразу же из последних сил постарался, как можно быстрее определиться с именем.
- Ну, вот! Вот разве что вашего драгоценного сыночка, Аменхотэпом, назвать?
- Что?! Это кем ещё?! Ты нам сюда иносганщину не суй! Мы всецело гусские люди. Патгиоты своей Годины. Мы только своё грабим и пгодаём! Нам, исконно гусское пгиподнеси. Как пгиличным людям на фагфоговом блюде! А не то зашибу сейчас тебя, паскуду! - торжественно подытожила мадам.
Профессор не на шутку испугался, растерялся и нервно заёрзал на своём стульчике, предчувствуя, что его теперешнее положение на стуле, может быстро и резко измениться в непредсказуемую сторону. Но профессорская голова, в который раз спасая тело, не подвела своего носителя и, в конце концов, выдала превосходный результат.