- Один, значица, ездиит по белу свету свистит, как всё хорошо и распрекрасно. Всё для людей, чтоба помочь, и то дадим и это выдадим, а второй по его следам ездиит и угрожает и всем, поди, сказал на местах, что если отдадите, хоть копейку этим дуракам, получите все у меня дрына, всех уволю без пособия. А спасёте денежки и отстоите казну, как Москву под Сталинградом, всем премиальны, не утащите. Со всех брать, и ничего не давать. В натуре никому никто ничего не должОн, тока на бумажке. А бумага, она така, как и народ, все стерпит! А потом оба и переменялись местами и дальше со своей трепотнёй по белу свету. Это ж не мешки ворочать.
- Машка, вот че, ты сейчас трепешь и этого младенца к дряни всякой подводишь, а? Он же, как дитя малое, всем словам верит. - А коли, я треплю, так пойди себе инвалидность схлопочи, если ты не здоровая!
- Да, слышали вашу пестню, что инвалидность теперь не дают, её здоровые себе покупают!
- Иди, спи! А потом схлопочи прибавку к пенсии, али детскую пособию, ежлик у тебя блатов нет. - А, вот и схлопочу! - Да, ты для началу сроди кого, морда ты паразитская, а потом схлопочи и чтобы посыланиями за бумажками тебя не задушили, а потом и говори.
Колготкина соскочила с места и встала, вытянув шею, прямо нос к носу к Звездине. Та, тоже немало не сомневаясь в собственной правоте, подалась вперед и руки вставила в бока. Эрос Купидонович предпочел вдавиться в свое кресло и молчать, от греха подальше. Ева орала громко:
- Да, чтоб государевы люди, государевы законы и указы не выполняли и не соблюдали, да за это башка с плеч, а она у них у всех на месте. Звездина негромко отвечала:
- Так и я о том же. Раз у них у всех башка на месте, значит, выполнен государев указ, казну от разграбления на нужды народа охранять. Только им казну грабить возбраняется! Казна спасена от левых для грабежу правых! - Идите, Звезда, лучше своим балетом занимайтесь, чем политику здесь разводить. Политику она делать взялась, говорить научилась. Умная прямо стала. В балете с вашей фигурой больше шансов засветиться, а в политике вам так засветят, что и нам, если вас слушать дальше будем тоже срок засветит ярче солнца. - Вота, где ты только, Купидомович, раздобыли энту чуду заморскую? На все руки мастерица, и выпить, и покурить, и посуду не помыть, и погулять за чужой счет не дура. Вота, где энтаких в последнее время штампуют, а?
Разве мог Эрос добровольно поведать, где он раздобыл на свою голову эту молодую красавицу. Разве он мог рассказать, что просто шел по улице, встретил девушку и сразу полюбил.
Академик просто шел по улице. - Девушка, а девушка? А как вас зовут? - Ева! - Ева, а давайте дружить с вами? Я профессиональный профессор! - Давайте! А где мы с вами подружимся? - Да прямо здесь и сейчас! А то я так одинок! Ни одной живой души, которая бы понимала меня и принимала меня, таким, какой я есть. - Я понимаю вас! Как ваше имя, профессиональный профессор? - Меня зовут - Эрос! Можно без отчества. - Какое у вас благородное имя! - Да, на своё имя я не жалуюсь. Мне горько это произносить, но я страшно несчастлив восемнадцатым браком! Если бы вы только знали, как в данный момент я им несчастлив! Никто меня не понимает в этой жизни! - Вот если бы я была вашей женой, я бы всегда вас понимала!
- Так выходите же за меня замуж юное создание! Я прошу вашу руку! Юная дева протянула свою юную руку, и он вцепился в нее своими цепкими клешнями. И они тут же пошли жениться к нему домой. Когда вечером вернулась домой с тяжелой работы его гадкая восемнадцатая жена, в квартире был сотворен страшный скандал, но делать было нечего и старой жене пришлось уйти, а новоиспеченной остаться. Жена добровольно ушла, не без криков и драки, конечно.
Она ушла, потому что в ее цепкой памяти еще хорошо держались недавние моменты ее скоропалительного по своей скорострельности, неравного брака.
Восемнадцатая жена Эроса очень хорошо понимала, что просто так, без помощи магии, нельзя было быстро прибрать к рукам такого мужчину, а она, к несчастью, так и не выкроила времени на поход к ведьме и вот теперь горько за это поплатилась.
А так всё романтично начиналось! Эта незабываемая встреча на аллейке! Недолгий, быстрый разговор! Общие интересы! Они оба были владельцами собак! Уговор о встрече телеграммой, потому что оба были не свободны! И этот судьбоносный телеграммный текст: " Встречаемся пятого собаками вне подозрений жена уладил свободен ваш эрос".