— Но что я опять сделал не так? — спросил маг, подплывая к командирскому креслу.
— Вы — старый дурак! Молите своих богов, чтобы нам удалось сесть.
— Сесть? Куда?
— О Великий Космос! На планету. — Гемм ткнул пальцем в экран, туда, где из-за голубой звезды выплывал шарик четвертой планеты.
— На вон ту великолепную синюю звезду?
— На голубую планету!
— Но ведь она крохотная, — усомнился Корнелиус.
— Знаете что?.. — яростно сверкнул глазами Гемм.
— Все, молчу, молчу, — примирительно выставил ладони маг.
— Это самое лучшее, что вы можете сейчас сделать, — буркнул командир.
— Но если хотите, я могу посадить вашу лодку на тот шар. Правда, не понимаю, как мы на нем поместимся.
— Ы-ы! — потряс кулаками командир. — Оставите вы меня в покое или нет?
Маг обиженно надулся и попытался отвернуться, но в невесомости из этого ничего не вышло.
— Есть расчет! — доложил Хан.
— Я не уверен насчет торчащего из нашего бока спасательного модуля, — сказал Святов и пожевал нижнюю губу. — Может не хватить мощности на полевую защиту подобной конфигурации.
— А разве у нас есть варианты? — спросил Гемм.
— Увы!
— В том-то и дело.
— …Поразительно, я парю, как горный орел!..
— …Иисусом Христом, пресвятой девой Марией…
— Начинаю разгон, — доложил Пурвис, и тяжелый крейсер с торчавшей из разрыва на правом боку искореженной спасательной капсулой медленно двинулся по пологой дуге к планете…
Объятое жидким пламенем, судно дрожало как от лихорадки. Его бросало из стороны в сторону и, казалось, оно вот-вот развалится на части. Отец Ансельм с ужасом взирал на картину надвигающейся земли в струях адского пламени. Когда становилось вовсе невмоготу, святой отец зажмуривался и принимался бубнить молитву, но от очередного ощутимого толчка вновь распахивал глаза и еще крепче сжимал крест.
Корнелиус стоял с гордо вскинутой головой у командирского кресла, держась за его спинку обеими руками. Лицо его окаменело и ничего не выражало, но его невольное волнение выдавали живые глаза. Маг, разумеется, не понимал, что происходит, но подспудно догадывался, что не все в порядке.
— Высота двадцать тысяч. Температура оболочки в пределах, — доложил Святов.
— Скорость — три тысячи, растет. — Пурвис коснулся рычагов управления двигателями. — Отрабатываю торможение. Две тысячи… Полторы… Тангаж минус пятнадцать. Скорость тысяча… Семьсот. Тангаж минус пять… Компенсация угла крена на пределе. Слишком высокое сопротивление «затычки». Необходимо погасить скорость.
— Тогда ее будет недостаточно для планирования, — отозвался Гемм.
— Идем с левым креном. Свалимся в штопор, — предупредил второй пилот.
— Держи скорость шестьсот пятьдесят! Бажен, отстрели вооружение.
Крейсер дернулся.
— Готово.
— Крен — ноль. Скорость опять растет, — сказал Пурвис.
— Тангаж плюс три. Добавь режим основным.
— Скорость шестьсот пятьдесят; вертикальная — тридцать пять. Высота десять.
— Доведи тангаж до плюс пяти, режим восемьдесят. Нужно погасить вертикальную.
— Ох, сейчас ка-ак гробанемся, — покачал головой Хан. Ему никто не ответил.
— Вертикальная двадцать пять. Скорость шестьсот, падает. Высота семь, — продолжал диктовать Пурвис.
— Режим девяносто.
Далеко внизу раскинулся дивный девственный пейзаж: извив реки, бескрайний лес и лента горного массива с белоснежными шапками. Он убегал назад все быстрее и быстрее. Уже можно было различить широкие и плоские кроны деревьев.
— Справа на двадцать лес, кажется, пореже, — сказал Хан, рассматривая картину локатора в собственном визуал-объеме.
— Хорошо, выходи на него, — разрешил командир.
— Скорость шестьсот. Вертикальная пятнадцать. Высота три. Аккуратней с правым креном! — предупредил Пурвис Хана.
— Понял.
Картина леса на экране начала заваливаться и заскользила влево. Потом плавно вернулась в горизонт.
— На курсе, — доложил Хан.
— Скорость шестьсот, высота полторы… Тысяча.
— Тангаж — плюс два. Скорость держать четыреста, — отдал команду Гемм.
— Высота семьсот… пятьсот…
Лес уже волнистым ковром мчался под самым носом крейсера.
— Тангаж — плюс пятнадцать, режим — восемьдесят пять! — выкрикнул командир.
— Но… — засомневался Пурвис.
— Не рассуждать!
— Есть!
Крейсер медленно задрал нос. Людей потянуло вперед, и привязные ремни врезались в тела.
— Скорость двести. Высота сто пятьдесят… Сто… Тангаж растет.