– Трюхарт, – легко согласилась она. – Больше отца я не видела. Мать же похитили пираты, и я осталась одна-одинешенька, и некому обо мне было больше заботиться.
– Хватит, я уже вдоволь наслушался, – возмутился Донал Ог. – Нам пора идти.
Айдан не обратил на него внимания. Он наблюдал, как Пиппа пьет и пьет эль, жадно заглатывая его, словно никак не может напиться.
Что-то в ней затронуло самые сокровенные глубины его души, к которым он долгие годы и близко никого не подпускал. Там, в сокровенных тайниках, тлели угольки, которым он никогда не давал разгораться. Никому не было позволено вторгаться во внутренний мир Айдана О'Донахью. Только однажды открыл он туда двери… и после этого навсегда заморозил их, не давая себе права верить, радоваться, надеяться…. Исключил из своей жизни все, ради чего и стоило бы жить.
И вот теперь это странное существо, немытое и голодное, которому нечего было противопоставить жестокости мира, кроме кроткого взгляда больших глаз и живого воображения. Правда, она была вынослива и нахальна, как все эти шальные уличные актеры, но он почувствовал в ней что-то такое, отчего угольки, запрятанные в глубине его души, стали разгораться, как от дуновения ветра.
В девушке крылось столько нерастраченной нежности, она оказалась ранима, как брошенный ребенок, хотя это плохо сочеталось с ее дерзким языком и непробиваемым панцирем беззаботности.
И хотя и волосы, и лицо, и лохмотья покрывал слой грязи и сажи, под всем этим просматривалось безыскусное очарование.
– Какая горестная история, – прокомментировал Айдан.
Она одарила обоих улыбкой, словно луч солнца прорвал грозовые облака.
– Плохо только, что все это враки, – заметил Донал Ог.
– Лучше бы вы говорили по-английски. – Девушка с осуждением взглянула на него. – Хотя, если вы опять начнете называть меня полоумной или лгуньей, ну и тому подобное, лучше уж болтайте на своем ирландском.
Донал Ог покраснел до кончиков ушей.
– Ладно, хватит тебе кривляться! Не та публика, – выпалил он наконец по-английски. – Нам с Айданом вполне достаточно правды.
– Вижу. – Пиппа под воздействием пива начала растягивать слова. – Значит, мне действительно стоит рассказать вам всю правду и честно признаться, кто я есть.
Из дневника Ларк де Лэйси, графини Вимберлийской
Участь матери – радоваться и печалиться одновременно. Так было всегда, но осознание этого никогда не облегчало мою печаль и не уменьшало мою радость.
В начале своего правления королева даровала нашей семье земли в графстве Керри, но вплоть до последнего времени Манстер фигурировал только в нашем титуле, оставаясь принадлежностью ирландцев.
Теперь же, совершенно неожиданно, от нас стали ожидать каких-то действий.
Сегодня мой сын Ричард получил от королевы патент на офицерский чин. Хотелось бы знать, пришло бы в голову советникам королевы облачить сына властью командовать армией, знай они его хоть отчасти, хоть на мгновение таким, каким вижу его я, улыбающимся юношей с испачканными травой локтями и нежностью невинного сердца, которую излучает его взор.
Боже мой! Кажется, только вчера я держала эту светлую головку с шелковистыми волосиками у своей груди и приводила в ужас всю округу, отказываясь от кормилицы.
А сегодня они хотят, чтобы он, по непонятной ему причине, повел целое войско взрослых мужчин в бой за земли, до которых ему никогда не было никакой нужды.
Сердце мое сжимается от предчувствий, и я изо всех сил цепляюсь за все то, что мне так дорого: пятерых взрослых детей, мужа и святую веру в Бога, которая только однажды, очень давно была поколеблена.
Глава 2
– Сам себе не верю, что ты прихватил ее с собой, – простонал Донал Ог на следующий день, выходя на окруженный стенами двор монастыря братства крестоносцев.
Лорд Ламли, остававшийся несгибаемым католиком и, хоть это невероятно, долгое время королевским фаворитом, предоставил в распоряжение Айдана как высокопоставленного гостя дом и владения, расположенные рядом с маленьким монастырем, в резиденции, находившейся в Олдгейте, некогда служившей прибежищем для безродных и набожных церковнослужителей и где останавливались люди высокого положения, прибывшие на время в Лондон. Она включала в себя настоящую деревню со стеклодувной мастерской, просторным двором и конюшнями. Она была странно расположена: граничила с широкой Вудроф-Лейн и извилистой Харт-стрит, а на расстоянии выстрела от нее виднелась наводящая ужас корявая виселица с эшафотом.