Понятно, что в окончательной победе над уголовным миром никто и не сомневался. Другое дело, что не помешала бы более трезвая оценка обстановки, как и детальная выработка тактики борьбы с преступностью. Простейший анализ ситуации свидетельствовал о том, что новый враг силен и коварен, быстрой победы ожидать, увы, не приходится.
Но занятого самолюбованием министра всякие там анализы и оценки интересовали менее всего. Он любил сидеть с важным видом на заседаниях и совещаниях, изрекая обтекаемые фразы о важности борьбы с преступностью, высыпал на подчиненных ворох по сути пустых указаний по мелким вопросам реформирования милиции. Больше увлекался разработкой форм отчетности с мест, одновременно окружая себя ореолом крайней государственной загруженности, неимоверной занятости и чинопочитания.
Попасть на прием к министру и, тем более, быстро решить какой-либо вопрос по существу, было делом невероятным. А если чей-то рапорт или прошение оказывались-таки на министерском столе, — неспешно препровождались Знаменским в канцелярию с ничего не значащей резолюцией или переадресовывались начальнику Главного управления милиции Колесниченко. Последнее для рапортующего или просителя было удачей.
Николай Иванович Колесниченко представлял прямую противоположность равнодушному и вальяжному чинуше Знаменскому. Юрист по образованию, закончивший Томский университет, Колесниченко в 1917–1918 годах возглавлял военно-милицейские части народной охраны во Владивостоке, ранее, с марта до осени семнадцатого, ревкомом безопасности Томской губернии избирался начальником милиции Томска. В Читу приехал из заграницы, после длительной секретной командировки. Что это была за поездка, куда, в Чите об этом не ведали. По документам же, Колесниченко прибыл из Владивостока с должности краевого Правительственного инспектора Народной милиции.
Невысокий, крепкого телосложения, с чуть прищуренными умными серыми глазами на интеллигентном лице и густой шапкой волнистых темных волос, всегда аккуратно одетый — как правило, в гимнастерку, туго перепоясанную широким кожаным ремнем, — Николай Иванович по складу ума являлся прирожденным штабистом, обладал незаурядными организаторскими способностями, поразительным умением четко отслеживать складывающуюся обстановку. С первых дней своего вступления в должность довольно активно взялся поставить всю деятельность милиции на законную основу, регламентировать ее работу, права и обязанности.
Колесниченко первым заговорил о необходимости выработки закона о милиции ДВР, инструкций милицейской службы. Немедленно обязал начальников областной и городской милиции ежедневно являться к нему с утренними докладами обо всем происшедшем за истекшие сутки в области и столице ДВР, потребовал ежемесячных письменных рапорт-отчетов. В первую очередь о выполнении инструкций и руководящих указаний, составление которых было у Колесниченко явной слабинкой, но в отличие от Знаменского указаний не пустопорожних, а наполненных самыми насущными для милиционеров проблемами и предложениями по существу, без «воды».
Вот и сейчас Николай Иванович с карандашом в руках изучал очередной рапорт начальника Читинской городской милиции Сержанта:
«Доношу: 1. Инструкция по делопроизводству мною преподана всем нач. участков. 2. Инструкций и уставов старой полицейской службы нет. Дополнительно доношу о срочных и неотложных нуждах гормилиции, как-то: а) совершенно не выдавалось обмундирование с момента организации милиции; б) не получено продовольственного пайка как на сотрудников так и на их семейства за январь и далее, а выдававшееся ранее не приходилось по установленной норме; в) для более продуктивной работы по борьбе с уголовной преступностью необходимо вести регистрацию преступников с применением дактилоскопии и фотографирования, увеличить штат уголовного розыска. Средства на данные мероприятия и другие неотложные нужды уголовного розыска не отпускаются, что тормозит успешному делу борьбы с уголовной преступностью».
Пункт «в» убедил внести в рапорт помощник начальника городского отделения уголовного розыска Сметанин, напомнив Сержанту и начугро Гадаскину про полезность имевшегося ранее в милиции уголовно-разведочного бюро.
Написал в своем рапорте начальник городской милиции и о необходимости откомандирования в распоряжение начгормилиции до двухсот бойцов-народоармейцев, для укрепления милицейских рядов.
Колесниченко руками и ногами был за все эти предложения. Читал рапорт Сержанта и скрипел зубами от досады: мало чем мог помочь практически.