— Так он, может быть, скрыл и мою характеристику и причины увольнения?
— В том-то и дело, что не скрыл! Я специально этим интересовался. А принял его к себе в отдел Милашкин.
— Какой Милашкин, те тот ли, который был свидетелем по делу Берковского? — удивляется Василий Андреевич.
— Да, тот самый. И он мог бы оказаться не свидетелем, а обвиняемым, если бы кто-то вовремя его не предупредил.
— И, по-твоему, этот «кто-то» — Антипов?
— Теперь я почти не сомневаюсь в этом.
ВЕРА ПРОСИТ СОВЕТА
Едва Евгений приходит домой с работы, как мать сообщает ему, что звонила какая-то девушка. «Это Вера!» — мгновенно решает Евгений и, с трудом сдерживая волнение, спрашивает:
— А она не назвала себя?
— Верой назвалась.
— Верой?! — восклицает Евгений, и вид у него такой, что мать пугается даже.
— Господи, да кто она такая, Вера эта?! — встревоженно спрашивает Анна Емельяновна. — Глаза у тебя совсем дикими стали. Может быть, она преступница какая-нибудь?
— Ах, мама, что ты говоришь! — счастливо улыбается Евгений. — Неужели ты думаешь, что я теперь только с преступниками имею дело?
Но тут снова раздается звонок. Евгений срывает трубку с телефонного аппарата и слышит голос Веры.
— Да, да, это я, — взволнованно и бестолково отвечает ей Евгений. — Да, уже пришел. И пообедал… Вернее, не хочу обедать. Да, вполне сыт и вполне готов… Куда угодно!.. Хорошо, буду немедленно! Ах, конечно, это невозможно… Ну так через двадцать минут!
— Неужели хоть что-нибудь поняла твоя девушка из того, что ты ей говорил? — удивленно спрашивает Евгения Анна Емельяновна, не подозревавшая до этого, что ее спокойный, рассудительный сын может быть таким возбужденным.
Но Евгений даже не понимает, о чем она спрашивает его. Он спешит в свою комнату и торопливо переодевается.
…Они встречаются у входа в Парк культуры имени Горького. Вера в своем светлом платье кажется ему такой нарядной, что он не замечает даже ее состояния. Он, наверно, долго еще парил в небесах, если бы она не сказала ему:
— Пойдемте туда, Женя, где поменьше людей. На душе у меня сегодня ужасно скверно.
С трудом пробиваясь сквозь веселые толпы гуляющих, они выбираются, наконец, на одну из боковых аллей парка. Тут и не так светло и не очень шумно. Но и здесь Вера не сразу начинает разговор, а Евгению передается ее грустное настроение, и он тоже молчит. Но ему и не хочется ни о чем говорить, он счастлив уже одним тем, что идет рядом с Верой и что теплая ее рука опирается на его руку.
— Трудно даже передать вам, Женя, до чего мне грустно сегодня, — произносит, наконец, Вера с тяжелым вздохом.
И опять молчание. А Евгений, всегда терявшийся немного в присутствии девушек, просто не знает, как продолжать оборвавшийся разговор. К тому же Вера кажется ему теперь такой печальной, что он просто боится, как бы неосторожным словом не расстроить ее еще больше.
— Я сегодня поссорилась с мамой, — снова заговаривает Вера. — И все из-за папы. Они разошлись когда-то очень давно, когда я была совсем еще девочкой. Живут теперь врозь. Я осталась у мамы, а брат у папы. Но брат уже совсем взрослый, талантливый, почти знаменитый инженер. Внешне весь в папу, только папа еще лучше и талантливее его. Папа, не имея законченного высшего образования, до всего дошел сам. Его все боготворят. Он добрый, веселый, остроумный, я бы даже сказала, блестящий человек! А мама у меня скромненькая, серенькая, всегда чего-то боящаяся женщина, живущая в вечном и непонятном страхе. И удивительнее всего, Женя, что она сама ушла от такого человека, как мой папа. Почему? Это всегда было загадкой для меня. А сегодня, когда я завела с ней разговор об этом, она заявила мне, что я будто бы идеализирую своего отца. Что он совсем не такой, каким кажется мне… Я обиделась и сказала, что уйду от нее к папе. И действительно ушла из ее дома. Села на поезд и вот приехала в Москву.
Вера всхлипывает вдруг и умолкает.
— Папа ведь живет в Москве, в Березовской у него только дача, — немного успокоившись, продолжает она. — Я уже подошла к его дому и вдруг раздумала. Стало ужасно жалко маму. Она такая одинокая и беспомощная… Но ведь и с ее стороны просто жестоко отвергать папу, который все еще любит ее. Наверно, целый час ходила я возле папиного дома и все думала, как же мне быть? И решила остаться все-таки с мамой. Но сразу я не могла вернуться к ней. Нужно было сначала успокоиться, поговорить с кем-то… И не со своими близкими знакомыми, которые давно уже советуют уйти от мамы, а с кем-нибудь, кто совсем меня не знает. Кто посмотрит на это как бы со стороны, без предубеждения. Ну, в общем я вспомнила о вас… Но что же вы молчите, Женя? Или вам кажется неприличным, что с вами завела такой интимный разговор почти незнакомая вам девушка?