— Нет, не мог, — перебивая Уралова, заключает Шахов и поднимает руки. — Я капитулирую и готов принять версию капитана Уралова. Однако теперь мне хотелось бы услышать, как он ее аргументирует.
Заметив, что победитель не злорадствует и не торжествует, Шахов смотрит на него уже без предубеждения. Сам бы он не упустил случая поддеть капитана.
Все теперь поворачиваются к Уралову, который мелкими глоточками не спеша пьет чай.
— Аргументы? — спрашивает он, ставя свою чашку на блюдце. — Разве и без того не очевидно, что имеем мы дело с каким-то электронным устройством?
— Это догадка? Может быть, есть конкретные доказательства? — щурится инженер-полковник Шахов.
— А помните таинственный взрыв на полигоне у Загорского?
— Это когда погиб ефрейтор?
— Да, ефрейтор Чукреев.
— Но ведь это когда было! — пренебрежительно машет рукой Шахов. — Почти полгода назад.
— Зачем же полгода — всего три месяца. Но то, что тогда было непонятно, теперь предстает совсем в другом свете. Помните кристаллики кремния, найденные майором Васиным на месте взрыва таинственной мины?
— Вы полагаете, следовательно…
— Вот именно. У меня нет никаких сомнений в том, что тогда взорвалось устройство, которое вело передачи с нашего полигона. И это устройство было электронным, на полупроводниках, о чем свидетельствуют крупинки чистейшего кремния.
— Допустим, что это действительно так, — не очень охотно соглашается инженер-полковник. — А каков, по-вашему, его внешний вид?
Капитан задумчиво смотрит некоторое время в темные прямоугольные окна, потом берет синий карандаш из деревянного стакана, стоящего на письменном столе Астахова, и торопливо набрасывает на листе бумаги какие-то эскизы.
— Внешний вид его может быть какой угодно. Такая вот танкетка, например. Или подобие приплюснутого шара — сфероида. Весьма возможно даже, что эта штука сама, автоматически, так сказать, окрашивается под цвет окружающей местности.
— Обладает своеобразной мимикрией?
— Да, нечто в этом роде, — утвердительно кивает капитан.
«Принципиально это, конечно, возможно», — мысленно соглашается с ним Шахов. Вслух он спрашивает:
— Ну, хорошо, допустим, что такая управляемая на расстоянии замаскированная танкетка действительно вкатилась на один из наших полигонов. А как же она передает изображение? Вы, конечно, ответите: с помощью телевидения. Допускаю и это, но как? Размеры ее не могут быть велики. Где же она берет энергию для передач? Ведь телепередачи требуют огромных затрат энергии…
Шахов задал Уралову вопрос, который интересует всех. И эксперты, давно уже забывшие о своем чае, и полковник Астахов — все выжидательно смотрят на капитана. Этот пункт его гипотезы кажется им особенно уязвимым.
— Я не думаю, что «электронный шпион» ведет обычную телепередачу, — задумчиво произносит капитан. — На это действительно потребовалось бы слишком много энергии. Видимо, тут найдено какое-то иное решение. Современная теория информации дает возможность выработать очень простые, экономные коды. С помощью таких кодов любую информацию, в том числе телевизионную, можно передать в сжатом виде в течение нескольких секунд. А телевизионные приемники, расшифровав ее, воспроизведут затем на своих электронно-лучевых трубках в натуральных масштабах времени.
— Дело тут, значит, в статистическом составе информации? — спрашивает Астахов, имеющий, некоторое представление о теории связи.
— Да, конечно, — кивает Уралов и наливает себе еще чашку чая. — Несмотря на необычайную сложность статистического состава телевизионной информации, она все же поддается исследованию методами общей теории связи. Информацию эту можно измерить, установить наименьшее количество единиц для ее передачи и подыскать для них наиболее экономные коды.
— М-да, — задумчиво произносит Шахов, отодвигая пустую чашку. — Не очень конкретно, конечно, но вполне вероятно.