Только теперь Женя посмотрел на нее и увидел, что она очень хороша.
— Ну что же вы, может, руку подадите, встать поможете.
Женя протянул руку, девушка поднялась и поморщилась.
— Ушиблись? — спросил Женя.
— Немного.
— Я сейчас машину поймаю.
— Не надо, вы только проводите меня. У вас есть время?
— Конечно, конечно, — Звонков взял девушку под руку.
— Лучше я.
Она по-хозяйски просунула руку, оперлась на его локоть.
— Кстати, меня зовут Лена.
— А меня Женя.
— Вот и прекрасно. Пойдемте, Женя, потихоньку к дому.
Это была странная прогулка. Женя и не заметил, как они оказались на Чистых прудах. Стало уже совсем темно; желтели фонари над головой и свет лежал на аллеях словно опавшая листва.
О чем они говорили? Да разве мог он запомнить!.. Его кружили вечер и осень, Ленино лицо. Оно приближалось и становилось мучительно прекрасным, а потом удалялось куда-то в осеннюю темноту.
Они ушли с прудов, свернули на улицу Чаплыгина.
Она была пустынной в вечернее время. Они шли медленно, оттягивая час расставания.
Из-за угла ударил свет фар, осветил их, машина остановилась.
Лена закрыла ладонью глаза.
— Может, вас подвезти? — с этими словами из машины вылез Толик.
— Ты как здесь очутился? — удивленно спросил Женя.
— Секрет.
— Так подвезти?
— Спасибо, не надо, — Женя улыбнулся.
— Ну, как хочешь, тебе жить, — Толик внимательно посмотрел на Лену, захлопнул дверцу и уехал.
— Это ваш друг? — спросила Лена.
— Да.
— У него хорошая машина.
— Неплохая, только поршни постукивают.
— А вы автомеханик?
— Что-то вроде.
— Из автосервиса? — с уважением спросила Лена.
— Нет, я инженер, работаю в лаборатории по изучению автомобильных двигателей.
— А-а…
Женя не уловил интонации. Но в голосе Лены послышалось явное разочарование.
Они шли по тихой улице. Их плечи касались друг друга. Только улица совсем не длинная да удивительно короток осенний вечер.
— Когда я тебя увижу? — спросил Женя.
Они стояли у освещенного подъезда.
— Завтра.
— Где?
— У кинотеатра «Новороссийск», за ним есть площадка.
— Это у выхода?
— Да.
— Во сколько?
— А во сколько ты можешь?
— В любое время.
— Тогда давай в три.
Лена взяла Женю за отвороты куртки, притянула к себе и поцеловала.
Женя стоял и смотрел, как она входит в подъезд, как набирает код, как поднимается к лифту.
Вот она повернулась, помахала рукой.
Хлопнула дверь лифта.
Звонков закурил и пошел в сторону бульваров.
Он шел быстро и легко, как ходят счастливые люди.
Лишь завернул за угол Женя Звонков, как тут же из парадного вышла Лена. Она огляделась и почти побежала по улице.
У автомата остановилась. Бросила монету, набрала номер.
Проговорила несколько слов. Повесила трубку.
А тут и зеленый огонек появился в переулке.
Лена подняла руку…
Звонков вошел в квартиру. Зажег свет в прихожей. Кто-то опять побывал здесь. Он видел это в разрушении привычного строя вещей. Вон коврик сдвинут, спички упали с тумбочки на пол, гантель откатилась на середину коридора…
Они же у стены всегда стояли.
Звонков подошел, поднял гантель, поставил ее на место. Одну. Второй не было.
Он бросился в комнату. Заглянул под диван, пошарил под шкафом, отодвинул журнальный стол.
Нету.
Звонков вошел в дежурную часть отделения и положил перед молодым лейтенантом гантель.
— Вот.
— Вы это что, гражданин?
Лейтенант вскочил. К Звонкову придвинулись два крепких сержанта.
— Вы что, гражданин? — строго спросил дежурный. Он был совсем молодой. И офицерская форма была свежей и необмытой.
— У меня гантель украли, — устало сказал Звонков и опустился на садовую скамейку, неведомо как попавшую в дежурную часть.
— Чего, чего?
— Гантель украли, вот что, — зло ответил Женя.
— Давайте по порядку, — лейтенант сел, поправил портупею и повязку. — Фамилия, имя, отчество, место жительства.
Звонков ответил и лейтенант аккуратно записал все на бланке.
— Давно вы обратили внимание, что посторонние посещают вашу квартиру?
— Дней семь назад.
— Ранее ничего не пропадало?
— Да вроде нет.
— Хорошо, товарищ Звонков. Я завтра утром передам все это вашему участковому инспектору, а он сообщит вам о результатах.
— Спасибо.
— Не стоит. Эта наша служба.
Звонков вышел.
Один из сержантов поднялся со скамейки, подошел к дежурному.
— Видишь, тронулся малый, Это от бормотухи. У нас рядом с общежитием мужик тоже от перепоя черного человека увидел, схватил топор да начал по двору за ним гоняться. И этот псих.
— Это, Рахимов, установит врач. А наше дело оказывать гражданам всевозможную поддержку.
— Да гнать таких бухариков надо, а не бумаги писать.
— Гнать, Рахимов, из милиции надо таких, как ты, и запомни: бухарики в медвытрезвителях, а в дежурную часть приходят граждане.
Борис Логунов шел по длинному коридору гостиницы «Россия». Двери, двери, двери. Цифры, цифры, цифры.
Поворот. И сразу нужные цифры 8-0127. Борис постучал.
— Да, — раздалось за дверью.
Логунов вошел в прихожую. Номер был люкс.
— Входи, дорогая, входи.
Борис толкнул еще одну дверь.
Гостиная, обставленная с чуть потертым гостиничным шиком. Несмотря на раннее время стол накрыт словно для банкета.
Переливались на солнце бутылки. Дефицитные закуски громоздились на тарелках.
И сам Тохадзе был не утренним. Для вечера он оделся. Для приема. Тугой воротник голубой рубашки обхватил шею, галстук переливался полосками, а синий костюм отдавал шелковым блеском.
Ослепительно сияли черные ботинки и золотогубая улыбка Гурама Тохадзе. Улыбка была предназначена явно не для Логунова, как и цветы, которые Гурам держал в руках.
— Здравствуйте Тохадзе, — безлико сказал Логунов, — как я понимаю, вы меня не ждали.
Гурам, прищурившись, поглядел на Логунова. Коротко так. Стремительно.
И Логунов по его лицу понял, что догадался он, кто пришел к нему.
Битый был парень Гурам Тохадзе. Тертый.
— Здравствуйте, начальник, хорошему человеку всегда рад.
— А почему начальник?
— А у вас в столице все начальники. Это мы просители, дорогой. К столу прошу.
— Это потом. Я из МУРа, — Логунов достал удостоверение.
И опять мазанул по нему взглядом Гурам.
— Зачем обижаешь, дорогой. Тохадзе человеку на слово верит. Садись.
Логунов сел. Огляделся.
— Гражданин Тохадзе, у меня к вам один вопрос: как вы попали в квартиру майора Корнеева?
— Плохой человек твой майор. Плохой. Прислал мне телеграмму о брате. Я в самолет и в Москву. Позвонил ему.
— Откуда телефон узнали?
— На Петровке дали, в справочной.
— Вы говорили с Корнеевым?
— Позвонил ему. Обрадовался. Думаю, какой хороший человек.
— То есть?
— Он предложил: «Пойдем, дорогой, со мной в ресторан, там и поговорим. Посидим, как братья». Так и сказал, клянусь честным словом.
— Что вы сделали?
— Обрадовался, дорогой. Пригласил его в «Узбекистан». Там поговорили. Я знал, что он человек гнилой, вымогатель. Друга позвал с фотоаппаратом…
— А как вы в его квартире оказались в семь часов?
— Не был я там.
— Не надо, Тохадзе. Вас соседка опознает.
— Зачем соседка, ты слушай, что я скажу. Корнеев твой хоть и молодой, но гнилой совсем. Не наш. Деньги, понимаешь, вымогать начал. Послушай, откуда у честного человека деньги. Я в «Сельхозтехнике» работаю. На Доске почета фотокарточку имею. Откуда у меня деньги?
— А наверное оттуда же, откуда машина «Волга» и номер, который стоит сорок рублей в день.
Тохадзе опять прищурился, усмехнулся.
— Слушай, ты зачем пришел? А? Мои деньги считать или взяточника разоблачать? А? Скажи. Раз он милиционер, значит может над родственными чувствами издеваться? Ты скажи! Не боишься, что я на тебя управу найду.