Куда идти? К кому? Все расхищено, предано… Ни друзей, ни знакомых, которые пустят переночевать, никого… «Я осужден быть сиротой…» Элегантный Дубровский, о ком сочинил столь проникновенные вирши либреттист, жил в умилительной семье своих пейзан и пейзанок, грабил, роскошествовал и между делом даже влюбился в дочь недруга…
Куда идти? Он увидел у ворот будку телефона-автомата, вошел, набрал номер: «Морг? Будьте добры Настю, из третьего… Завтра дежурит? Вы погодите, выслушайте… Я забыл шарф отца… — Его несло, там, в морге, могли мгновенно уличить, но он даже не думал об этом. — Да-да, третьего дня, синий с красным, мохеровый… Лето? А у него горло всегда болело… Так вот, я хотел условиться с сестрой, спросить, где искать… Вы не дадите домашний? Нет? А адрес? Говорите, я запомню…» Хриплый голос дежурного равнодушно продиктовал, и он положил трубку. Удивительно, она жила недалеко, через улицу всего, даже денег на такси не понадобится. Какое счастье…
Дорога заняла всего несколько минут, у подъезда на всякий случай оглянулся (вспомнил про серую «Волгу») и, не заметив ничего подозрительного, поднялся на второй этаж по невероятно узкой лестнице. Любопытно, как здесь спускают гробы… На повороте лестничного марша покойник просто обязан застрять навсегда… Но с другой стороны — люди переселились из подвалов и коммуналок и конечно же были счастливы… Проблема громоздких столов, шкафов и кресел из прежней жизни, которые не желали пролезать в жизнь новую, — это мало кого волновало…
…Она открыла сразу и совсем не удивилась. «Проходите, — слегка отступила. — Осторожно, не сорвите вешалку». Выцветший ситцевый халатик, мокрые волосы в беспорядке, девочка, совсем еще девочка, пятиклашка прямо. Но — прехорошенькая, черт побери… «Вы одна?» — «Одна, снимайте плащ, я повешу сама, а то вешалка все время обрывается. Есть хотите?» — «Это вежливость или на самом деле?» — «На самом деле, я слышала голос вашей жены. Яичницу будете? У меня все равно ничего больше нет». — «А… Где родители… Простите, мама?» — «Живет в своей квартире. Она не выносит моего… друга». — «Почему?» Она насмешливо улыбнулась: «Маме пятьдесят, моему приятелю двадцать два, мама любит Изабеллу Юрьеву и Козина, а Вася — рок. Еще автобиографические сведения? Нет? Тогда я сейчас…» С кухни послышался стук и лязг, характерно треснула скорлупа, ударившись о ребро сковородки. Да, есть на свете женщины без сложностей и извивов, и это при том, что они свободно читают классику, например «Науку логики» Гегеля… Забавно.