Можно ли создавать экономику внутри экономики, не нарушив закон? Поначалу он думал и верил: можно. Оказалось — нельзя. И в один прекрасный день вдруг уяснил себе всю мощь гигантской машины, что была умозрительно выкрашена им в привлекательную красочку якобы высоконравственных принципов, а внутри же машины чавкали в липком, вонючем масле шатуны и крутились шестерни. И кпд машины падал день ото дня, и поднять его Ярославцев не мог: машина стала неуправляемой, а он превратился в символического ее Хозяина, а вернее, в уважаемого ею создателя, получавшего свои пенсионные блага в любом желаемом размере. Он предпочитал размер более чем скромный, но время шло, и перед законом этот размер достиг высших пределов… И тогда пришел страх. А в середине восьмидесятых грянули перемены, и посыпались с насиженных мест «деловые» с ожиревшими мозгами — перепуганные, ничего не соображающие: почему, как? — и казавшееся незыблемым рухнуло, и канули в никуда покровители, сметенные свежими ветрами, столь желанными. Покровители, в том числе с милицейскими расшитыми погонами и прокурорскими лычками с крупными звездами. Он, Ярославцев, искренне переменам радовался, хотя понимал: и для него тоже настала развязка, предтеча краха. Да, желал он наступления нового времени, но когда время настало, открылось: не его это время, он там — в прошлом, с людьми прошлого. Ступив в болото, он поначалу ловко лавировал по кочкам и вдруг, оглянувшись, увидел позади себя сплошную трясину… Такая же трясина лежала и впереди… Куда? Виделись еще несколько кочек, он вовремя приметил их, но что будет там, за ними, не знал. Возможно, трясина еще более страшная…
И о сегодняшнем своем крахе он знал заранее. Думая о нем как о некоей вероятности, но все же выстраивая свои комбинации через Матерого — основное связующее его с машиной звено. Полной конспирации такой метод, конечно, не гарантировал. Вокруг крутилось множество людей, сверхзадачу связующего звена пусть до конца и не уяснивших, но о предназначении его в общих чертах догадывающихся. Множество людей, кому в мысли не заглянешь, за чьи поступки не поручишься. И потому оставалось одно: уповать на судьбу и в любой момент быть готовым перескочить на спасительную кочку… Спасет ли? А если без аллегорий, то завяз ты, Ярославцев, незаметно, но прочно в компромиссах, противоречащих с законодательством, и, вероятно, очень скоро придут в твою квартиру люди с серьезными и враждебными лицами и скажут тебе: собирайтесь, гражданин… А этого произойти не должно. Вот почему в последнее время все чаще задумываешься ты о деньгах, борец за идею… Чтобы не голым уйти да прихода непримиримо настроенных к тебе людей. Вот и вся сущность твоя: не просто спастись, а сытеньким, благополучным… Плохо это, скверно, хотя и логично… Да как склеишь нравственность с социальными проблемами? И ради кого? Не ради же тех, кто придет за тобой, не ради же механизмов…