Или шутила? Кто их поймет, современных девушек с философского факультета…
…Потом он долго искал подпольный клуб, спрашивать было нельзя, не хотел подвести доктора, наконец нужный подъезд нашелся, и Хожанов увидел лестницу, ведущую в подвал. Спустился, на двери висел огромный амбарный замок, запертый вглухую, и от этой очередной неудачи захотелось смачно выругаться. Но давняя семейная жизнь научила преодолевать себя…
Он уже собрался уходить, когда заметил, что замок поблескивает если и не первозданной металлической чистотой, то уж недавно возобновленной смазкой — несомненно. Дернул дужку, она, не размыкаясь, мягко отъехала в сторону вместе с запорным кольцом, и двери легко поползли. Однако ловко… Он вошел, в нос ударил запах нечистот, всюду валялись какие-то разломанные электроагрегаты, трубы, разбитые унитазы и шкафы без дверок. Чертыхаясь и проклиная ту минуту, когда взбрело ему в голову искать этот подпольный клуб, двинулся, спотыкаясь, через хлам и внезапно увидел еще одну дверь; она тоже открылась совсем легко. Здесь уже было вполне чисто, впереди маячила новая, обитая железом, из-за нее доносились характерные, много раз слышанные выкрики и взвизги. Хожанов понял, что искомое найдено. Подойдя к дверям, он осторожно постучал: та-та-та-та…
Крики сразу смолкли, будто выключили радио, из-за дверей послышалось осторожное покашливание: «Кто там?» Почтальон Печкин, захотелось ему ответить, но он удержал свой вредный язык и вежливо попросил патологоанатома из морга. «Он мне нужен». — «Как его зовут?» — «Георгий Иванович. Я должен ему 10 рублей и хочу возвратить». За дверьми воцарилось молчание. Хожанову было не до раздумий и осмыслений, иначе он бы сообразил, что возникла предельно идиотская, а потому и очень опасная для него ситуация: кто-то пришел, обнаружил запрещенное сборище, за это грозят серьезные неприятности, и бог его знает, как поступят эти кулачно-ножные бойцы. А если Георгий Иванович уже ушел? Но вот створка отлетела, и на пороге застыл молодой человек в белом кимоно с черным поясом, он, не мигая, смотрел мимо уха Хожанова и, казалось, готов был в любую секунду нанести неотразимый удар… «Следует не отводить взгляд», — вспомнил Хожанов уроки собственного преподавателя специальных видов борьбы. «Мне нужен доктор», — повторил он спокойно. «Георгий Иванович, это вас». Вспыхнул свет, Хожанов увидел человек десять — двенадцать мужчин и двух девушек, одетых в кимоно, по углам и стенам стояли тренировочные снаряды, посередине висела толстая груша, напоминавшая грузное тело. «Ребята, это надежный человек, не напрягайтесь, я сейчас переоденусь». Георгий Иванович ушел, все молча рассредоточились, не отрывая от Хожанова подозрительных глаз. И вдруг ему захотелось рассеять их сомнения (хотя — зачем? Детей не крестить…), подружиться (глупость, соплячество и фарс, но удержаться не мог, вспыхнуло непреодолимое желание, и отвага появилась, уверенность), мгновенно скинул рубашку и брюки, на него смотрели с изумлением… «Держите». Он ни к кому персонально не обращался, но тот, что открыл, и второй, помоложе, с обычным поясом, подняли, пожимая плечами, доску и встали в позицию, откровенно усмехаясь ему в лицо… «Ботинки…» — напомнил кто-то. «Они принимают меня за умалишенного, ну — да ничего…» Сбросил ботинки и приготовился. Поклонился, поднял руки и соединил пальцы, сделал несколько движений. Краем глаза он следил за ними, улыбки исчезли, они поняли: перед ними если и не профессионал, то уж крепкий дилетант несомненно…
А он легко и свободно повернулся через правое плечо (сколько лет прошло, а ведь помнил…), после отлично выполненного фуэте нанес удар пяткой — доска развалилась под восторженные аплодисменты. Бил-то левой, для начинающих это почти непреодолимый рубеж, да и позиция достаточно трудная…
— Однако… — Георгий Иванович покачал головой. — Где учились?
— В ALMA MATER… — Он улыбнулся. Все равно никто и ничего не поймет, а разъяснять он, естественно, не станет… — Вот десять рублей, спасибо. А откуда вы знаете, что я человек надежный?
— А вы не надежный? Идемте…
Во дворе доктор посерьезнел и взял Хожанова за локоть: «Я вас не спрашиваю — кто вы и откуда (бедный, если бы он знал…), — но факт состоит в том, что Изабелле Юрьевне нанесли удар в «точку», знаете, что это такое?»
Он знал. Легкая, безболезненная, мгновенная смерть. Вспыхивает в мозгу короткое пламя и — чернота… Легенда каратэ.
— Вы сообщили следователю милиции?
Георгий Иванович несколько секунд молчал, потом сказал, не опуская глаз, словно стоял в боевой позиции:
— Нет.
— Почему?
— Потому что этого не доказать. Не описано в учебниках, нет данных для сравнительного анализа. Меня бы посчитали душевнобольным.
— Тогда откуда вы знаете? Об этой «точке»?
— В былые времена я жил с родителями в коммунальной квартире, а одну из комнат занимал старый китаец, ему было лет девяносто, не меньше. Когда-то он был хозяином прачечной. Это он увлек меня древней борьбой. Он знал стиль кунгфу и считал его лучшим среди всех стилей каратэ… Он и рассказал мне о таинственном ударе в «точку», который и на месте убивает, а может уничтожить и через заданное время. Он же объяснил, какая картина обнаруживается на сердце при вскрытии, — я уже учился в медицинском и часто рассказывал ему об иных вскрытиях, уже тогда я выбрал именно этот путь…
— Почему?
— Потому что открывается бездна…
Он тоже был не вполне нормален, этот Георгий Иванович… но если он говорил правду (а Хожанову почему-то хотелось услышать именно такую правду, вот ведь странность…), тогда сразу возникало множество вопросов. ЗА ЧТО убили Изабеллу? И КТО ее убил? И ЧТО она хотела поведать ему, Хожанову? И что ему делать дальше?
Словно повинуясь какому-то наитию, он подошел к доктору вплотную и сжал ему предплечья: «Хотите помочь?»
Георгий Иванович долго молчал, потом хмыкнул:
— Не слышали такой романс — кажется, его пел Вертинский: «Я не знаю, кому и зачем это нужно…» Не слышали? — Он слегка нервничал, и Хожанов это заметил.
— Вы не отвечаете.
— Вы тоже. Зачем вам моя помощь?
— Чтобы найти и наказать виновных.
— Сами найдете и сами накажете? — очень быстро, торопясь, почти давясь словами, спросил Георгий Иванович, и Хожанов понял, догадался, что доктору эта тема не нова.
— Найду сам, а накажут… Найдется… кому… — неопределенно произнес Хожанов.
— Э-э, нет! — вцепился Георгий Иванович. — Давайте точно: милиция, прокуратура, госбезопасность?
— Ну, уж если быть абсолютно точным — все эти организации ищут и расследуют. Наказывает суд.
— И вы боитесь, что он не накажет. Я угадал?
— Это нетрудно… Наше с вами расследование и розыск суд не примет, а организации официальные этим розыском и расследованием заниматься не станут. Вы же сами сказали: об убийстве разговаривать бесполезно, не доросла еще судебно-медицинская экспертиза…
— И чего же вы хотите?
— Георгий Иванович, что мы хотим, давайте так, ладно? Системной работы, анализа и выводов. Нужно, чтобы вы по своим каналам посмотрели или лучше — изучили историю болезни Строева и, главное, заключение о его смерти. О причинах. И картину на вскрытии. А вдруг патологоанатом зафиксировал нечто очень понятное нам и неведомое ему?
— Забавно… — Георгий Иванович даже улыбнулся. — И как же, по-вашему, я это сделаю? Приду ночью в уважаемую организацию, подберу ключи к замкам, вскрою, украду и вам преподнесу? (Похоже было, что он такой вариант уже обдумывал!) И зачем? Для удовлетворения вашего псевдопредставления о справедливости? Вы что же, не знаете, что не может быть следователя, судьи и палача в одном лице?
— Когда найдем виновных — разделим обязанности. Палачом буду я.
— Вы сумасшедший.
— А вы? Не торопитесь. Задача имеет решение, и вы это знаете.
— Любопытно — какое?
— Георгий Иванович, вы думали над этим решением. Хватит меня проверять. Ваши однокашники наверняка работают именно там, где давалось заключение о смерти Строева, где лежит весь материал. Ну, а если и не непосредственно там, где-то рядом, на подступах… Стоит только захотеть, и мы будем располагать и информацией, и ксерокопией заключения о смерти…
— И сопоставим с Изабеллой… Не глупо. Ну, а если это ничего не даст?
— Даст. — Хожанов произнес это с таким зловещим спокойствием, с такой непоколебимой уверенностью, что Георгий Иванович ошеломленно покачал головой, и даже некоторый испуг вдруг мелькнул в его глазах.