— Будь я поумнее, — сетовал обычно Алексей Александрович, какие врубелевские работы мог тогда купить!
Наставником и руководителем в собирательстве был для Бахрушина двоюродный брат Алексей, сын покойного дяди Петра. Непременный посетитель Сухаревки, коллекционировавший русскую старину, главным образом книги, он был знаменит своей невероятной толщиной и скупостью, а кроме того, привычкой бесконечно торговаться.
Один из старых московских коллекционеров, Н. М. Ежов, рассказывал в мемуарах, как приглядел однажды на Сухаревке изящно сделанный миниатюрный портрет митрополита Филарета, но его смутила цена — 25 рублей.
«Вдруг я увидел круглую, как маленький аэростат, фигуру А. П. Бахрушина, медленно шагающую в нашу сторону.
— Вот, — сказал я торговцу, — вот кому предложите. У него музей редкостей и масса миниатюр…
— Это Бахрушин–то? — с явным пренебрежением спросил, поглядев, торговец. — Я ему и показывать ничего не стану.
— Почему же?
— Дело известное. Ему надо на грош пятаков купить. Он у меня этого Филарета года два торгует. С полтинника начал и теперь до десяти рублей дошел».
Особый шик для коллекционера — не просто заполучить нужную для его собрания вещь, но заполучить за бесценок, распознать в продающемся по дешевке и на вид неприглядном предмете старинную, дорогую, редкостную вещь. Этому умению Алексей Петрович учил своего родственника.
30 октября 1894 года Бахрушин организовал в родительском доме в Кожевниках выставку своей коллекции для всех желающих. Этот день он считал официальной датой основания музея.
Ему посчастливилось найти жену, которая относилась к коллекции с таким же рвением и увлечением, как и он сам. Встретились они в январе 1895 года на святочном костюмированном балу. Вере Васильевне, дочери миллионера–суконщика В, Д. Носова, было тогда 19 лет, Бахрушину — на 10 лет больше.
В семейной летописи Носовых и Бахрушиных многое перекликается. Дед Веры Васильевны работал простым ткачом; в 1829 году они вместе с братом открыли маленькую фабричку, выделывавшую драдедамовые платки (именно такой платок был в семье Мармеладовых в романе Достоевского «Преступление и наказание»; он запоминается читателю как горький символ бедности и унижения). Братья сами ткали, сами промывали и красили платки, их мать и жены «обсучали» бахрому. В 50‑х годах фабрику переоборудовали, в 1857‑м — перестроили и увеличили вдвое. С 1863 года Носовы стали поставщиками сукна для армии и флота. Второе поколение семьи — братья Василий и Дмитрий — организовали «Промышленно–торговое товарищество мануфактур бр. Носовых», владели амбаром в Черкасском переулке и магазином в Лубянском пассаже.
Отец Веры Васильевны В. Д. Носов рано овдовел; на руках у него осталось шесть дочерей и сын. Семья жила в старинном особняке с конюшнями и пс£фней, окруженном обширным садом. Рядом с домом текла река Синичка, в «ей удили рыбу.
Две старшие дочери вскоре вышли замуж, одна из них за князя Енгалычева. Эта свадьба сладилась с большим трудом. Вера Васильевна написала своей гимназической подруге; «Сестра полтора месяца проплакала, прежде чем ей позволили выйти за ее князя. А отчего? Именно оттого, что он — князь. Папа — купец, всякий гордится своим, и он не желал, чтобы его дочь выходила замуж за князя».
С замужеством сестер Вера осталась в доме за старшую. Учась в гимназии. она увлекалась техникой, фотографией, кулинарным искусством.
17 апреля 1895 года отпраздновали свадьбу, и сразу же молодые уехали в Петербург, а оттуда за границу. Во время путешествия Вера Васильевна еще раз после стремительного ухаживания убедилась в нетерпеливом характере мужа: за медовый месяц они побывали в двадцати пяти городах!
У молодой Бахрушиной запас терпения, выдержки и преданности оказался неистощимым. Его с лихвой хватило на почти тридцатипятилетнюю дружную, но вовсе не легкую для нее совместную жизнь.
3
В качестве свадебного подарка Бахрушин–отец преподнес сыну с невесткой участок земли на углу Лужниковской улицы (теперь улица Бахрушина) и Зацепского вала. На этом участке начали строить по проекту архитектора Гиппиуса двухэтажный особняк из красного кирпича. Пока шло строительство, жили в соседнем доме, который принадлежал раньше купцу Михаилу Леонтьевичу Королеву — московскому городскому голове в 60‑х годах.
Королев был знаменит по Москве своими развлечениями. Вместе с приятелями–купцами он отправлялся в винный погребок близ Биржи на КарунинскоЙ (теперь Куйбышевской) площади. Там ставил на стол свою шляпу–цилиндр, и друзья распивали шампанское, пока она не наполнялась доверху пробками от выпитых бутылок.