– Привет, детка. Мы решили разобраться с твоим «фольксвагеном». Ты не против, если я поем на улице?
Я смотрю на него.
Он серьезно? Я перевожу взгляд с Коула на его отца.
– Не против, – тихо отвечаю я и выразительно смотрю на своего парня, чтобы он понял, что мне совсем не хочется есть наедине с его отцом.
– Пойдешь со мной? – Коул склоняет голову набок, пытаясь очаровать меня. – Не хочу оставлять парней там одних, но ты вполне можешь посидеть с нами.
Вот спасибо. Я поджимаю губы и поворачиваюсь к холодильнику, чтобы достать кувшин с лимонадом. Будет невежливо просто уйти. Конечно, его отец не содержит нас, но мне хочется попытаться узнать его получше.
Вот только, прежде чем я успеваю сказать Коулу, что он может идти есть на улицу, в разговор вступает его отец.
– Почему бы тебе не посидеть с нами минут десять? Я давно тебя не видел.
Меня охватывает облегчение и благодарность за поддержку. Через секунду Коул тихо вздыхает и усаживается перед своей тарелкой, чиркнув ножками стула по плитке.
Убедившись, что духовка выключена, беру свой стакан и сажусь вслед за мистером Лоусоном, который выбирает место так, чтобы я оказалась между ним и Коулом. Понимая, что у меня не остается другого выбора, я опускаюсь на стул и подтаскиваю к себе тарелку.
– Ну, как работа? – спрашивает отец Коула, и я уверена: он задал этот вопрос не мне.
Коул опускает правую руку мне на бедро, а левой подносит гамбургер ко рту. Я кошусь на его отца и вижу, что он опустил глаза и смотрит на руку Коула. Его челюсти напрягаются, а затем он отводит взгляд.
– Как обычно. – Коул пожимает плечами. – Но, как только на улице потеплело, стало намного легче.
Он ремонтирует дороги с тех пор, как мы съехались девять месяцев назад. Сколько я его знаю, он перебрал много рабочих мест и на этом задержался дольше всего.
– Не хочешь поступить в колледж? – интересуется отец.
– Да я школу-то с трудом окончил, – усмехается Коул. – Ты же знаешь.
Я подношу стакан с лимонадом к губам и делаю глоток. Мой желудок так сжался, что еда в него точно не влезет. Прожевав кусок, отец Коула откладывает чизбургер и поднимает бутылку с пивом.
– Время идет гораздо быстрее, чем тебе кажется, – тихо, практически себе под нос говорит он. – Я чуть не поступил на флот, когда узнал… – он замолкает, – когда мне исполнилось восемнадцать.
Думаю, я догадываюсь, что он собирался сказать: «Когда узнал, что скоро стану отцом». Пайк Лоусон не выглядит старым, поэтому трудно догадаться, что у него есть взрослый сын. Так что, судя по всему, когда Коул родился, он был довольно молод. Вряд ли ему было больше восемнадцати-девятнадцати лет. Значит, сейчас ему примерно тридцать восемь или чуть больше.
– Я просто не мог смириться, что собираюсь отказаться от семи лет жизни, – продолжает он. – Но это время пролетело довольно быстро. Хорошее будущее требует инвестиций и обязательств, Коул, но оно того стоит.
– И это ты мне говоришь? – огрызается тот в ответ и откусывает очередной кусок, а затем слегка сжимает внутреннюю сторону моего бедра.
От этого знака внимания мне становится приятно, несмотря на растущее напряжение в кухне. Таким способом он пытается дать понять, что его злость направлена не на меня и его терзает, что мне сейчас неуютно находиться здесь. Отец Коула делает глоток пива и спокойно ставит бутылку на стол.
– Ну, зато у меня были деньги, чтобы вызволить тебя из тюрьмы, – чуть грубее отмечает он. – В последний раз и еще несколько раз до этого.
Коул сильнее сжимает мое бедро, отчего у меня моментально краснеет шея, и я жалею, что не надела шарфик. Тысячи вопросов начинают крутиться у меня в голове. Почему они не ладят? Что произошло? Я не очень хорошо знаю мистера Лоусона, но мне он показался хорошим человеком, а Коул явно выстроил между ними стену. К тому же они оба явно не отличаются терпением.
Коул сжимает чизбургер в руке, отодвигает тарелку и встает из-за стола.
– Доем на улице, – говорит он. – Присоединяйся к нам, если хочешь, детка. И не вздумай мыть посуду. Я позже сделаю это сам.
Я собираюсь ответить ему, но одергиваю себя и стискиваю зубы. Что ж, жить здесь будет весело.
Коул поворачивается и выходит из кухни, и мгновение спустя раздается хлопок входной двери. Снаружи слышны приглушенные голоса и автомобильный гудок, но на кухне царит такая тишина, что хочется задержать дыхание в надежде, что Пайк Лоусон забудет, что я здесь.
Как, черт возьми, мне жить в этом доме? Я не могу принять чью-то сторону и не собираюсь делать это.