-Раздевайтесь. Бюстгальтер можно не снимать, если только вы не хотите, чтобы доктор проверил грудь.
Она уходит, а я снимаю одежду, складываю ее и убираю в сумку, после чего забираюсь обратно на стол. Я шевелю пальцами ног, тихонько смеясь над ярко-оранжевыми носками с изображением ламы. Сегодня утром я не обратила на них внимания, не ожидая, что кто-то их увидит. С каждой минутой я стараюсь не думать о том, что могу быть беременной. Я не хочу обнадеживать себя. Мы так долго пытались забеременеть после Дженсена, даже говорили о консультации с врачом по бесплодию перед самой его кончиной.
Если я залетела от восемнадцатилетнего парня, с которым тайком встречалась, я уверена, что вселенная жестоко издевается надо мной. Но мне будет все равно, я буду хотеть этого ребенка. Слезы скатываются в уголки глаз, и я быстро вытираю их. Наивно думать о том, чтобы оставить ребенка.
Раздается тихий стук, и в кабинет входит пожилой мужчина.
-Здравствуйте, я доктор Робертс.
Я приподнимаюсь на стуле, даря ему натянутую улыбку. Он садится на табурет, придвигаясь ко мне вплотную.
-Так вы здесь, чтобы узнать, беременны вы или находитесь в предменопаузе? Он повторил то, что я сказала медсестре.
Я киваю, и он усмехается.
-Это два конца одного спектра, не так ли?
Напряжение спадает с моего тела, и я смеюсь. -Да, наверное.
-Ну... он достает свой планшет, балансируя им на коленях, и улыбается. -Анализ мочи дал положительный результат. Если вам нужно дополнительное подтверждение, наш техник сегодня здесь, и мы можем сделать УЗИ. Я заметил, что у вас нет даты последнего менструального цикла. Как вы думаете, на каком сроке вы можете быть?
Надежда наполняет мою грудь, и я пытаюсь сосредоточиться на том, о чем он спрашивает, когда в голове возникают образы малыша и оформления детской комнаты.
-Да, пожалуйста, давайте сделаем УЗИ. И... не больше двух месяцев.
-Звучит отлично! Давайте вы ляжете так, чтобы я мог провести осмотр, а потом я попрошу техника прийти на УЗИ. Возможно, придется сделать трансвагинальное, в зависимости от срока беременности, хорошо?
Я считаю плитки на потолке, пока врач выполняет все действия. Он комментирует, что все хорошо, прежде чем взять анализы, необходимые для анализа на ЗППП. К тому моменту, когда приходит техник на УЗИ, я вся дрожу от нервного напряжения.
-О! Это восклицание пугает меня, и я поворачиваю голову к экрану, на который смотрит техник. Палочка, которую она держит между моих ног, сдвигается.
-Что? мой голос трещит от волнения.
Техник смотрит на меня. Малыши находятся на большем сроке, чем мы ожидали. Я бы сказала, примерно между 10 и 11 неделями. Я собираюсь переключиться на брюшную полость, чтобы посмотреть, сможем ли мы сделать еще несколько измерений. Она сдвигает простыни, чтобы прикрыть мою нижнюю часть.
Мои губы раздвигаются.
-Подождите... вы сказали «малыши»?
Коул
Я тыкаю пальцем в затянувшиеся желтые синяки на животе. Теперь я их почти не чувствую, и, по крайней мере, они не так страшны, как уродливые синяки на лице и шее. Всю прошлую неделю я пропускал школу и тренировки, уединившись в гостевой спальне дома Мэтьюсов. Даже Дженсен и Оливия не проводили со мной много времени.
После того как я проснулся от того, что она лежала у моей кровати в реанимации, я ожидал большего. Как будто я был незваным гостем, которого они приютили. Она готовила мне еду, а Дженсен без лишних слов уходил, если только не наступало время обеда. Тогда и Оливия убегала, если я пытался с ней заговорить.
Сбросив рубашку, я вернулся в комнату и запихнул оставшуюся одежду в рюкзак. Я твердо решил уехать сегодня. Я не был уверен, куда пойду. Может быть, Уайетт позволит мне остаться у него дома. Хотя, скорее всего, мне придется найти работу, чтобы помочь ему справиться с расходами, связанными с проживанием с ним еще одного человека.
Оливия легонько стучит, прежде чем открыть дверь, в руках у нее обычный поднос, и она входит. Она останавливается, увидев мой объемистый рюкзак и пустые полки.
-Что ты делаешь?
Я хмурюсь.
-Ухожу. Я уже достаточно вам надоел.
Оливия ставит поднос на тумбочку.
-О чем ты говоришь?
-Послушай, очевидно, что вы, ребята, не хотите меня здесь видеть. Спасибо, что позволили мне остаться на какое-то, но я разберусь с этим. Ничего страшного.
Она качает головой, вцепившись руками в волосы.
-Ты не можешь уйти.
Подняв брови, я смотрю на нее.
-Почему?
Оливия моргает, ее грудь поднимается и опускается быстрее, когда ее дыхание учащается. Она прикусывает губу, и мой член дергается, впервые за пару недель.
-Что происходит? Ты в порядке? Моя мама угрожала тебе или что-то в этом роде? Я пытаюсь перебрать в уме все возможные варианты того, что могло произойти за то время, что я торчу в этих четырех стенах.
-Я просто хочу сказать, что не планировала этого. Честно говоря, я не думала, что такое возможно.
Я ничего не отвечаю, молча наблюдая за тем, как она делает еще несколько шагов, прежде чем полностью повернуться ко мне лицом, положив руку на живот.
-Я беременна.
От шока у меня пересохло в горле, язык покалывает, пока я впитываю ее слова.
-Ты...
-Близнецами.
Мои брови взлетают вверх. -Близнецами?!
Оливия смеется, сухая пустота смеха вторит ее отчаянию.
-Видимо, многоплодные беременности чаще встречаются у гериатрических женщин. Они назвали меня гериатрической, Коул! Мало того, что мой возраст подвергает меня риску, так теперь еще и тот факт, что я буду носить двух деток.
Мои мысли завертелись, и я опустился на кровать, моргая.
-Мы беременны?
Ее лицо напрягается.
-Я... Коул.
Ты еще очень молод. У тебя есть вся жизнь, и я никогда не буду скрывать от тебя, но я ничего не жду. У меня есть средства, чтобы позаботиться о них.
Горечь застилает мне рот, желчь подступает к горлу.
-Ты думаешь, я брошу своих детей?
Она качает головой и делает шаг ближе, но я хватаю ее за запястье, чтобы она не коснулась меня.