И впервые, почувствовала себя счастливой.
— Хочу тебя сфотографировать, — в кафе в Старом городе, Руслан вытащил из сумки фотоаппарат. — Чтобы первое фото было именно твое.
Тот самый, что я подарила ему на день его рождения. Тогда я думала о нем, вспоминая все те мгновения, что мы провели в беззаботном детстве. Никогда бы не подумала месяц назад, что мы так сблизимся. Яркая вспышка фотоаппарата заставила меня на секунду зажмуриться, но кадр, все равно получился отличным.
— Иди ко мне, заюш, — и притянув парня к себе, я впилась в его губы.
Мы приземлились в Москве утром следующего дня. Афишировать отношения было еще рано, и слава Богу, что никто не заметил развитиия наших отношений. Руслан наедине откровенно флиртовал со мной, но все держался сдержанно на людях.
Самое сложное было впереди. Покинув порог аэропорта Шереметьево, меня бросило в жар, сковывающий тело до самых кончиков пальцев.
— Все будет хорошо, — забрав из моих рук сумку, успокоил Руслан.
Ему тоже было сложно. Предвкушая предстоящий, семейный скандал, мы ехали в такси в полнейшей тишине.
— Твои родители… — конец реплики застыл на моих губах.
«Этого не примут».
— Я со всем разберусь, — уверенным тоном произнес он четко и опустил свою ладонь на мою. — Верь мне, — и парень посмотрел мне в глаза.
Мы приближались к Кутузовскому проспекту и как по наитию мое сердце забилось чаще. Каждый стук отбивал в голове молотком, разрывая череп на части. Я часто задышала от незримого удушья.
Автомобиль остановился у моего подъезда. Взяв побольше воздуха в легкие, я нервно растерла запотевшие ладони и посмотрела в окно.
— Я поднимусь с тобой, — сказал он, но я вовремя его остановила.
И Руслан потянул мои руки на себя и нежно прикоснулся к ладоням губами.
— Мне нужно объясниться с мамой, — выдохнула я, опуская руку ему на щеку. Скользкий ком образовался в горле от нервозности, достигшей невероятных масштабов. Парень хотел мне возразить, но я прервала его. — Я не хочу, чтобы ты это слышал.
— Лесь, я буду рядом, — запротестовал он. — Она не скажет лишнего при мне.
— Вот именно поэтому, — объяснила я. — Мне нужно с ней поговорить по душам. Рус, дождись меня дома, — и я попросила его отвезти мой чемодан в свою квартиру.
Его глаза засияли — мое доверие оказало нужное впечатление. Парень кивнул и поцеловав меня напоследок, отворил мне дверь, позволяя пойти домой без его сопровождения.
Сделав глубокий вдох, я, наконец, вытащила связку ключей из сумки и дрожащей ладонью отворила дверь. Что бы я ни говорила пять минут назад Руслану, сейчас, мне безумно хотелось, чтобы моей мамы не было дома. Я как маленькая трусиха, желала завалиться в одиночестве в своей комнате и спрятаться от всего мира. Хотя бы на чуть-чуть, чтобы отсрочить момент до неминуемого скандала.
Дома было тихо. Спокойно выдохнув, я подумала о том, что боги услышали мои молитвы. Наклонившись за тем, чтобы отцепить ремешки на босоножках, я опустила сумочку на пуф в прихожей и мой глаз упал на пару дорогих туфель от Valentino. Которые точно не принадлежали моей маме.
В мое горло сразу же вонзились ржавые иглы. Сердце застучало, готовясь вырваться из груди.
— Мам? — протянула я с надеждой в голосе. — Ты… дома?
Прозвучала давящая тишина в ответ. На кухне тоже было тихо. Проковыляв к своей спальне, я со стучащим сердцем закрыла за собой дверь. Прижалась спиной к стене и прикрыв глаза, застыла. Выдохнув, стала озираться по сторонам и вдруг, до меня снизошло осознание. Сердце забилось с еще сильнейшим ударом, а в горле пересохло до разрыва тканей. Мои чемоданы, которые я собирала несколько дней назад, когда говорила маме о том, что перееду, отсутствовали.
Я отодвинулась от стены, со страхом приближаясь к своей кровати. Возможно моей матери вздумалось развесить мои вещи по местам. Но в шкафу было пусто.
— Я отвезла твои вещи к Сергею, — послышалось за моей спиной. — Вам давно пора жить вместе.
Строгий, брезгливый тон, принадлежащий кому угодно, только не моей маме. Я задержала дыхание от всепоглощающего страха и медленно обернулась.
— Надежда Ивановна? — поразившись, промямлила я.
На пороге, прямо за «будущей» свекровью стояла моя мама, надменно вздёрнув подбородок и скрестив руки на груди. Паззл стал собираться воедино, и я едва сдержала поток непрошенных слез, когда до меня снизошло озарение.
Моя мама меня предала.
— Какое вы имеете право? — пробормотала тихо, рефлекторно опустив голову, как провинившаяся ученица у доски. — Почему вы решаете за меня?
— Я решаю за тебя?! — возмутилась женщина. Моя мама фыркнула, отворачиваясь. — Я решаю, за своего сына. Я решаю за Руслана, которому ты хочешь загубить жизнь. На это я имею право! — закричала она.
Я неосознанно посмотрела на маму, которая скрывалась за спиной Надежды Ивановны, как за щитом. Женщина опустила голову, словно стеснялась встретиться со мной взглядом. Собравшись с духом, я проглотила слезы от бессилия и предательства и посмотрела на "свекровь".
— Он сам решит, что для него лучше, — ответила с вызовом. Скрывая от этих женщин все смятение и боль, скатывающуюся по моей груди как снежный ком. — Не маленький уже.
— Моему сыну ты не подходишь, — проговорила она уверенно, словно ставила ультиматум. — Ты ему не пара. Ты старше него.
Я сглотнула, ощутив неприятный привкус горечи во рту. В принципе, я рассчитывала на склоки из отборных ругательства, оскорблений и угроз.
— Я с трудом приняла тебя как невесту Сергея, — добавила она брезгливо. — Только потому, что он уже был однажды женат. Так уж и быть, я закрыла на это глаза, — она проговорила это с презрением, отчего к горлу подступила тошнота. — Пусть угомонится, даже если это будешь ты.
Меня никогда не оскорбляли так сильно. Даже в тот день, когда мама назвала меня потаскухой, я не чувстовала себя настолько грязной. Моя мама, безоговорочная опора и поддержка, стояла рядом, но не обмолвилась и словом, чтобы защитить свою дочь.
— Я не выйду за Сергея, — глотая унижение, высоко подняв голову, проговорила я.
Моя мама охнула, а затем покачала головой.
— Еще как выйдешь, — внезапно заявила Надежда Ивановна. — Если бы это было возможно, я бы не пустила тебя даже на порог дома.
— Мы с Русланом вместе, — добавила тоном, не терпящим возражений. — Вам придется это принять. Мы уже взрослые люди и сами решим, что нам делать.
Надежда Ивановка брезгливо цокнула, а моя мама продолжала тихо приговаривать слова жалости себе под нос. Отвратительное зрелище.
— Пойми, Олеся, — жалобно протянула она. — Если ты любишь моего Руслана, оставь его в покое. Пожалей его.
— Руслан будет со мной счастлив, — заверила я, хватаясь за последнюю возможность убедить родительницу парня.
У меня появился огонек надежды, неожиданно вспыхнувший в кромешной темноте.
— Неужели тебе Русика совсем не жаль? — всхлипнув, проговорила она, театрально прикладывая носовой платок к глазам. — Володя же его из дома выгонит. Наследства лишит, если узнает, что Русланчик за спиной у Сережи невесту отбил. Так унизил старшего брата!
— Что вы такое говорите? — возмутилась я. — Это неправда! Я давно САМА хотела уйти от Сергея. И ваш супруг не может быть настолько жесток по отношению к РОДНОМУ сыну!
— Руслан ему не родной, — как приговор прозвучала ужасающая реплика.
Перед моими глазами потемнело и ноги бессознательно подкосились. Что сказала эта женщина? Сердце пропустило удар от такой зловещей фразы, которую она произнесла так, словно объявляла о пасмурной погоде за окном.
— Русланчик мой сын, — объяснила она и я инстинктивно посмотрела на свою маму, которая кивнула, невозмутимо подтверждая слова женщины. — От другого мужчины.
— Я не верю, — всхлипывая, прошептала я. — Вы меня обманываете специально, чтобы я бросила его. Не верю ни единому вашему слову!