— В глубине души ты сама все хорошо понимаешь, — сдавленно пробормотала она.
— Это правда, дочка, — объяснила неожиданно мама.
Неужели она обо всем знала?
— Мы с Надеждой раньше были хорошими подругами, — добавила она, понуро опуская голову. — Я об этом знала.
— Я только начала верить в то, что Володя принял его как родного, — жалобно пискнула «будущая свекровь». — На работу устроил, в наследство включил. И тут ты нарисовалась, — укоризненно пробормотала она. — Неужели тебе мало? Тебе одного моего сына было недостаточно?! Сергей же и так тебя деньгами осыпал.
— Ну-ка прекрати, — как гром среди ясного неба, возмутилась моя мама, неожиданно влезая в наш диалог. — Выбирай выражения. Мою дочь с собой не сравнивай. Она порядочная, понятно тебе?
— Пожалуйста, Олеся, — не взирая на мою мать, молила Надежда. — Оставь Руслана. Дай ему возможность быть счастливым.
Но я ее не слушала. В голове эхом проносились слова Руслана, сказанные мне прошлым днем. О том, как он добивался внимания отца. Как слезно он желал стать достойным их фамилии и делал для этого все, что было в его силах.
— Он сильный, — по моим щекам неконтролируемо текли слезы. — Он со всем справится, и я ему помогу. Я буду рядом, — всхлипнула я.
— Ты его погубишь! — пискнула женщина. — Володя откажется от него, и Руслан никогда тебе этого не простит.
Я осела на краю кровати, потому что ватные ноги не держали, а от озноба затряслось мое тело.
— Какая же ты эгоистка! — вскрикнула Надежда. — Если бы ты любила Руслана, ты бы думала о его благополучии, а не о себе!
Спрятав лицо в ладонях, я опустила голову. Льющийся ливнем поток из слез не прекращался, нанося один за другим мне душевную рану. Это уже слишком. Каждая брошенная фраза из уст Надежды Ивановны тупым ножом разрезала мне сердце.
Руслан — не сын своего отца. И он этого не знает.
— Лариса, ты воспитала эгоистку, — пробормотала Надежда, рыдая на груди моей матери. — Владимир пустит моего сына по миру… — буркнула она, всхлипывая.
Голоса и рыдания прекратились. Мне казалось, что на мгновение, после того, как женщины покинули мою комнату, я оглохла. Мой телефон несколько раз завибрировал, сигнализируя о новом сообщении, но мне было не до переписок.
— Ты оставишь моего младшего сына в покое, — резюмировала Надежда, снова возникая на пороге моего дома.
— Он меня не оставит, — акцентируя на первом слове, прошептала я. Размазанная тушь противно приклеилась к моим щекам и следы от нее перешли на подушку.
— Оставит, — шмыгнув носом, произнесла она. — Я даже знаю, что ты ему скажешь.
Глава 19
Руслан
— Почему ты так долго не отвечала? — я не смог скрыть возмущения в своем голосе.
— Руслан, я говорила с мамой, — ее ласковый голос с толикой грусти.
И хоть девушка заверила меня в том, что все в порядке, я все равно понял, что разговор с ее мамой был напряженным.
Не мог упиться своей радостью, когда часом ранее, сразу же после того, как я высадил Лесю, мне позвонил папа. Он никогда не звонил сам. И в этот раз, он поинтересовался мной, пожелал успехов на новом поприще и дал мне в подчинение целый отдел. И я поделился этой новостью с Лесей в сообщении.
Отключив телефон, рванул прямиком в офис, чтобы доделать дела, с которыми мне обещал расправиться Саша. Он не ждал меня сегодня, но подставлять его мне не хотелось, тем более после неожиданного повышения. Уже после, я собирался к Лариным, но прежде, стоило все-таки посетить ювелирный магазин и купить кольцо, которое я давно приметил. То, которое идеально смотрелось бы на ее пальце, когда я сделаю ей предложение.
И еще, нужно было поговорить с родителями и братом. Отец и мама бы с трудом, но приняли. Теперь я в этом не сомневался. Самой сложной частью был разговор с Сергеем, после которого, возможно, брат надолго вычеркнул бы меня из семьи. Но со временем, он снова бы меня принял, в этом я уверен.
Уже дома, стоило потянуться ключом к замку, меня ожидал сюрприз: дверь была не заперта, а по ту сторону отчетливо слышались голоса.
— Русланчик, мы так давно тебя ждем, — воодушевленно проворковала моя мама у порога.
В груди екнуло от предчувствия чего-то нехорошего. Войдя внутрь, я стал озираться по сторонам, чтобы определить, кому могли принадлежать голоса. В гостиной были чужие люди.
— У нас Тихомировы, — шепнула игриво моя мама.
— Почему домой их не пригласили? — непонимающим тоном обратился к маме, осторожно ловя ее под локоть. — В Барвиху.
Меньше всего хотелось присыпать этот гогот из невнятных речей очередными выкриками мамы, которая едва удержалась на месте, чтобы не раструбить о моем прибытии всем вокруг. Хорошо, что я успел незаметно спрятать чемодан Олеси в шкаф в прихожей.
— Сынок, это разве не наш дом? — легко возмутилась мама, когда мы переместились на кухню. — Квартира нашего сына и наша тоже.
Внезапно, из ванной комнаты, до меня донесся голос Сергея. Там было отменная шумоизоляция: брат говорил по телефону, а у меня за грудиной все сжалось в тугой узел, и я стал внимательно слушать. Обрывки фраз не позволили мне построить общую картину.
Он мог говорить с кем угодно. Это необязательно должна быть Леся.
— Мы решили уже обсудить дату и все детали, — невозмутимо проговорила мама.
Так, словно я дал свое согласие.
— Мам, я что-то не понял, — от злости свело скулы. — О чем речь?
— Я о вашей с Вероникой свадьбе, — брови мамы недоумевающе поплыли вверх. — Мы же договаривались, что сыграем две свадьбы в одно время.
Только я имел в виду, что моей невестой будет совсем не Вероника.
— Я уже даже пригласительные подготовила. Первую партию…
— Я на ней не женюсь! — громко вскрикнул я и осекся.
Голоса в гостиной замолкли, очевидно, моя вспышка гнева и словесный выпад привлек к себе излишнее внимание. На кухне сразу же возник пораженный Сергей, с телефоном в руках.
— Что ты разорался?! — процедил Сергей. — Позоришь нас.
Я ненавидел эту его манеру затыкать мне рот, как маленькому пацану.
— Я еще раз повторяю, — повторил отчетливо. — Жениться я не собираюсь. Вы специально тут собрались, наивно полагая, что я промолчу?
Глаза старшего брата округлись: в них искрилась неподдельная ярость. Мама стояла чуть поодаль прикрывая рот ладонью и приговаривая какие-то неразборчивые фразы.
— Я ухожу, — заявил немного тише и схватив со столешницы связку ключей и брелок от машины, направился к выходу.
Но в коридоре наткнулся на целую свиту из гостей, среди которых затесался и мой папа. Его надменный взгляд, пропитанный незримой ненавистью и разочарованием, практически прибил меня к полу.
— Щенок, — едва слышно пробормотал он.
— Прошу прощения за все, — буркнул я, кланяясь отцу и Тихомировым, позади которых стояла их племянница. Девушке, похоже, было откровенно наплевать на происходящее.
— Стоять! — фыркнул папа. — Я тебя не отпускал.
— Извини, — выдохнул, хватая ручку двери. — Но мне нужно уходить.
И хоть я и повел себя как самый настоящий подонок, вину за собой, отчего-то, совсем не почувствовал.
Послышалось громкое цоканье со стороны отца и дяди Вероники. Тех самых людей, чьей поддержкой папа бы зарекся в будущем году в очередной попытке баллотироваться в Государственную думу. И он делал все необходимое, чтобы достигнуть этой цели.
Внезапно меня одернули, и я качнулся, падая на пол. Сергей схватил меня за плечо, «за шкирку», как самого настоящего щенка и повел за собой в спальню. Чувство глубочайшего стыда и унижения липкой пленкой коснулось моего тела от количества глаз, обращенных в мою сторону. И заметивших мое моральное падение.