— И что? — привстав на постели, я попыталась заглянуть в глубины его глаз. — Я же тоже постоянно тебя целовала, — и притянув к себе мужа, зарывалась пальцами в его волосы.
— Я поцеловал тебя в губы, — объяснил он. — Это был мой первый поцелуй.
— Твой первый поцелуй был… со мной? — прищурившись, улыбнулась, потому что тщательно пыталась скрыть свое удивление.
— С тобой.
Поразилась? Не то слово.
Мой муж — страстный и пылкий любовник, бессовестный чертенок которого не смущало абсолютно ничего ни в постели, ни в любом другом месте, когда мы оставались наедине, стеснялся сообщить мне о своем первом поцелуе. Тем более, со мной. Это не могло не льстить моему самолюбию и самооценке, но то, с каким неуклюжим волнением он говорил об этом, отчего-то увило мое тело трепетом, будоража импульсы и возбуждая до сумасшедшего желания. Обнять его и обладать им как в первый раз.
Он когда-нибудь расскажет мне об этом поцелуе, но только не сейчас.
— Я тебя очень сильно люблю, — прошептал он с любовью, прижимаясь губами к моей щеке.
— И я тебя очень люблю, — ответила, подавляя слезы счастья, скопившиеся в уголках глаз. — И это навсегда.
2011 год
Олеся
Счастливая до самых кончиков пальцев ног, я ехала на автобусе, отчаянно желая попасть домой как можно раньше. Сегодня я узнала, что поступила. Поступила в МГИМО сама, с первого раза, как мы и мечтали вместе с папой.
Погожий, солнечный, июльский день не мог не радовать. Птички щебетали, солнце светило ярко: сегодня даже ворчливые соседи из третьего подъезда казались дружелюбными до мозга костей. Потянув за ручку двери, ведущей в подъезд, быстро пересекла несколько ступенек, нажала на старую, пластмассовую кнопку вызова лифта и со стучащим сердцем стала отсчитывать минуты, чтобы сообщить папе радостную весть. Телефон ютился на дне сумочке: просто о таком хотелось сообщить лично, увидеть весь спектр эмоций на лице родителей.
Хоть бы они оба были дома.
Судорожно вздохнув, потянулась рукой к ручке двери, но, каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что она совсем не заперта. Осторожно вступила внутрь и расслышала с порога душераздирающие крики. Их, возможно, слышал весь подъезд, ведь родители даже не удосужились ее просто закрыть.
Что происходит? Мое сердце застучало, а ком моментально подступил к горлу. Они ссорились и раньше, но сейчас, все происходило совсем по-другому.
— Я – мать! — закричала возмущенно моя мама. — И девочка останется со мной. Ей еще нет восемнадцати. И я никогда не позволю такому нищему идиоту как ты, забрать у меня ребенка! У тебя же в голове одна наука!
— Моя дочка с тобой жить не будет! — ультимативно заявил отец.
Оскорбления личностей друг друга последовали снежной лавиной. Щелчок заедающего выключателя света в гостиной сводил с ума. В обычные дни я не обращала внимания на этот тикающий звук, но сейчас, он казался невыносимым. Особенно когда разрезал своим присутствием царящую в гостиной тишину после родительской ругани. Как капли воды из смесителя посреди ночи. Перед секундным затишьем, после которого крики возобновлялись. Я заткнула уши обеими руками, спустилась на пол и постаралась спрятаться в прихожей, чтобы меня не нашли.
— Олеся поступит в институт, — заявила моя мать. — И я подам на развод. Не хочу больше и минуты терпеть тебя в своем доме.
— Чего тебе не хватало, дрянь? — с глубокой обидой протянул мой отец. — Я же все ради тебя делал, — не в силах участвовать третьим, негласным участником их скандала, я опрометью ринулась прочь из дома, попутно хватая с полки свою сумку.
Заплаканная, потому что сдержать слезы была не в силах. Нацепив на глаза солнцезащитные очки, выбежала из подъезда и бездумно побежала к остановке. Яркое солнце слепило, буквально выжигало глаза даже через очки, а снующие во дворе люди, раздражали донельзя.
Куда мне идти? Куда ехать? У меня была лишь одна родственница, в Питере, но я бы не смогла добраться до нее, не имея при себе денег на билет. В сумочке оказалось немного денег и не придумав ничего более подходящего, я села на автобус, едущий в Подмосковье.
К Маше. Она, наверное, будет дома. Дорога в душном автобусе заняла несколько монотонных часов, в которые я размышляла об услышанном в гостинной. Слезы лились из моих глаз, и я все поглядывала на дисплей телефона. Тишина. Время близилось к вечеру, но мне так никто и не позвонил. Отец часто засиживался в своем кабинете, разбирая работы своих студентов и частенько забывал обо всем на свете. Я приходила к нему вечером, украдкой, с чашкой чая с молоком и мы беседовали обо всем на свете.
Автобус затормозил на остановке, от которой шла развилка, одна часть которой вела к дому Каминских. Не знаю, каким образом я пешком пересекла этот путь, но уже через полчаса была у места назначения.
Меня впустили сразу же, так как хорошо знали подругу детства Маши. На лестнице ведущей на второй этаж, я столкнулась взглядом со старшим братом подруги — Сергеем, которого всегда недолюбливала. Даже несмотря на его внешнюю привлекательность. Парень бросил сальный, тошнотворный взгляд в мою сторону и подмигнув мне, отправил воздушный поцелуй.
Слава Богу, он покинул особняк. Алена — работница дома, сообщила мне о том, что Маши, к сожалению, тоже не было, ведь родители отправили девушку к своим родственникам на несколько дней.
Поднявшись на второй этаж, как предложила мне горничная, я остановилась. Зачем я здесь? Моей подруги не было дома, а Надежда Ивановна, и тем более, их строгий отец, никогда не относились ко мне благосклонно. Скорее равнодушно, но в их случае это было одним и тем же.
К сожалению, денег на обратный путь у меня не было. Тем более, в такой поздний час автобусы не ходили, что значило, что я попала в неоднозначную, глупую ситуацию. И от обиды захотелось взреветь еще сильнее, на секунду ощутив себя бездомной идиоткой.
Внезапно, из помещения справа послышались крики и оглушительный шлепок, будто кого-то ударили каким-то предметом. И комнаты выбежал Руслан — младший братик моей подруги и эта картина едва не заставила меня открыть рот от шока. В синяках и ссадинах: на щеке ребенка красовался бордовый синяк, оставленный, очевидно ремнем, ведь Владимир Львович последовал следом за мальчиком. Замахнувшись пряжкой, мужчина нанес очередной удар по плечу сыну.
Разве такое возможно?
Полчище зудящих мурашек пробежало по моему телу, стоило увидеть, как очередной удар от ремня исполосовал тело беззащитного ребенка. Но Руслан, мужественно подняв голову, не проронил и слезинки.
Ему ведь всего лишь десять лет.
— Что вы делаете?! — заслонив мальчика спиной, я закричала. — Вы с ума сошли?!
Фыркнув, мужчина бросил пояс с пряжкой на пол и не обратив на меня внимания, хлопнул дверью. Я расслышала истерические рыдания их матери, с мольбой о том, чтобы этот тиран больше не трогал сына. Увиденное повергло меня в состояние непреходящего шока. Мальчик не двигался, стоя как вкопанный и наблюдая за закрытой дверью. Он… намеренно ждал очередного удара?
— Родной, как ты? — встав перед ним на колени, я опустила руки ему на плечи.
Мальчик не сказал ни слова. Лишь наполненные слезами глаза давали ответ за него. Обняв парня, повела его осторожно в комнату: к сожалению, замка на ней не было. Но этим вечером я твердо решила защищать мальчика от психопата-отца, пусть даже лезла не в свое дело.
Стоило Руслану войти в комнату, как слезы скатились из его прекрасных, зеленых глаз водопадом.
— Малыш, что случилось? — поцеловав его в обе горячие и солоноватые от слез, щеки, я обняла мальчика, сидя перед ним на коленях. — Ты опять с кем-то подрался? Из-за этого тебя наказали?
Хотя, разве это стало бы оправданием того насилия, что творил его отец в кабинете? Руслан отрицательно помотал головой и протер тыльной стороной ладони свои глаза.