В жизни все обстояло совсем иначе.
Наденька Воронина появилась на свет в семье научных работников. Сколько она себя помнила – родители всегда ругались, бурно выясняли отношения, то сходились, то расходились. Дома кипели нешуточные страсти. В пылу бесконечных ссор отец часто кричал, что из-за женитьбы и рождения дочери не смог сделать научную карьеру:
– Ты лишила меня будущего! Какая диссертация, когда рядом младенец орет? Кастрюли, пеленки, яичница… Мещанское существование! Разве об этом я мечтал?
Не отставала и мама:
– А мне, думаешь, легко? Целый день на работе, потом – очереди, магазины, Надьку забрать из садика, убрать, приготовить, постирать… Каторга, а не жизнь! Ты пришел – и на диван к телевизору, а мне крутиться. К ночи совсем никакая.
На Надю никто не обращал особого внимания. А ей хотелось только одного – чтобы папа и мама любили друг друга и, если возможно, ее тоже. Хоть немножко.
Когда родители начинали кричать друг на друга, Наденька всегда хотела забиться в самый темный угол, спрятаться там и крепко-крепко заткнуть уши, чтобы не слышать, как самые близкие на свете люди обижают друг друга. В такие минуты ей казалось, что она ненужная, лишняя, что, если бы не она, всем бы жилось гораздо легче и проще.
Иногда в разгар семейных баталий являлась бабушка Варвара Алексеевна и забирала Надю к себе. Пожалуй, эти дни были лучшими в ее детстве… Бабушкина квартира, заполненная разноцветными лоскутными ковриками и вязаными салфеточками, где всегда пахло свежесваренным кофе, корицей и яблочным пирогом, казалась ей волшебным домиком, а она сама, вечно сидящая в любимом кресле-качалке с вязаньем в руках, – сказочной доброй феей.
Если Наденька плакала из-за того, что папа с мамой ссорятся, бабушка сдвигала очки на самый кончик носа, гладила ее по голове, и от прикосновения морщинистых рук с длинными узловатыми пальцами на душе становилось легче.
– Ты на них не сердись, – говорила она, – глупые они еще. Может, когда-нибудь и разберутся. Лучше принеси мне во-он ту коробочку!
В коробочке неизменно оказывались то иголки, то нитки, то ворох разноцветных лоскутков, бусинок и ленточек.
Надя очень любила смотреть, как в бабушкиных руках они превращаются во что-то красивое – кружевную салфетку, коврик-накидушку, футляр для очков или вышитую сумочку.
– Что сработано, то свято! – любила повторять Варвара Алексеевна.
Что такое «свято», Надя не знала, но все, что делала бабушка, и вправду казалось ей необыкновенным.
Жаль, что все хорошее быстро кончается… Проходило несколько дней, и Наденька возвращалась домой, глотая слезы и прижимая к груди очередной бабушкин подарок – куклу с глазами-пуговицами, клоуна в красном колпаке с бубенчиками, плюшевого мишку или смешную собачку. Этими игрушками она очень дорожила. Казалось, они всегда хранили тепло бабушкиных рук, ее улыбку, голос… Когда становилось грустно, Наденька раскладывала их на кровати и подолгу играла с ними, гладила, разговаривала, прижимала к себе и часто засыпала с ними в обнимку. Иногда ей даже казалось, что куклы и зверюшки и вправду понимают ее. Наверное, они были единственными друзьями ее детства. Во всяком случае, других у нее никогда не было.
Тихая девочка, отличница в больших очках, типичный «гадкий утенок», она и в школе не пользовалась популярностью. Мальчишки обходили ее стороной, если только не дразнили и не дергали за косы, а девочки смотрели с брезгливой жалостью – вот уродка! И те и другие становились милыми и дружелюбными, если только просили дать списать домашнее задание. Сначала было очень обидно, но потом Надя смирилась и даже не пыталась сблизиться со сверстниками. Что ж поделаешь, если уродилась не такой, как все…
Бабушка умерла в то лето, когда Надя закончила школу. Экзамены она сдала на одни пятерки. Правда, золотая медаль ей не досталась, ее получила Лена Фролова из параллельного класса, но и серебряная – это уже кое-что!
Варвара Алексеевна на радостях испекла свой знаменитый пирог с яблоками, и они вместе долго сидели за чаем. Надя рассказывала, как волновалась, как на экзамене по математике чуть не допустила глупую ошибку и заметила ее только в самый последний момент перед тем, как сдать работу, как по английскому ей достался сложный перевод, а вот на истории повезло – билет она знала назубок, как будто нарочно выучила! Бабушка молча слушала ее, чуть улыбаясь и с любовью поглядывая на внучку.