Я спросила: «А безумный карнавал любви, когда секса столько, что он переходит в катарсис, неужели он тебе не доступен?» И еще подняла ставки: «Этому же ничто и никогда помешать не может». И потом: «Наверное, ты устал, у тебя тяжесть в желудке, колени ноют и сердце заходится». — Я была уверена, что так оно и есть, и оказалась права.
Он сказал, что хочет, чтобы я устроила вечеринку, а он все оплатит. Пусть, мол, твои гости будут счастливы хотя бы на время. Как ее провести, пусть меня не беспокоит. Только не надо ничего обещать заранее, хотя я и так не хотела никому ничего обещать, просто чтобы никто не нашел повода отказаться и не прийти.
А кто знает, чем можно осчастливить других? И кто согласится, чтобы его чем-то осчастливили?
— Не одним счастьем жив человек.
— Хозяин вечеринки — это всегда тренер, обучающий других игре, в которой у каждого свой выигрыш или проигрыш. Ведь быть судьей в игре хочется каждому. Счастье у каждого свое, и оно не разбирается на блоки, которые можно раздать на всех или подарить кому-то.
— А если перевести на деньги?
— А тут все просто: люди радуются, когда им удается за небольшие деньги заполучить что-то очень хорошее. И точно так же радуются, когда им удается приобрести что-то очень хорошее за очень большие деньги. Они радуются как тому, что сумели на это заработать, так и тому, что им повезло получить что-то задаром.
Вот я и раздала половину денег тем, кого пригласила, во всяком случае, тем друзьям и знакомым, от которых хотела, чтобы они подготовились как следует.
То есть как бы выдала им аванс. Я знаю, что халява развращает. Но им пришлось взять на себя определенные обязательства, и тут уж точно проявилась бы сущность каждого. Все, кто придет на вечеринку, фактически подвергались проверке на вшивость.
Возможно, что все шмотки и прочие причиндалы, закупленные специально для вечеринки, надо было бы в какой-то момент собрать и сжечь. Не в качестве ритуала, это дурость. А как знак, что им и оставшись нагишом, следует не бежать с вечеринки, а наоборот, еще больше раскрепоститься и показать себя, и уж ни в коем случае не отрубаться.
«И венцом настоящей вечеринки может быть только смерть», — подумала Ребекка, но вслух этого не сказала. Сколь бы ни была проста, ясна и верна эта мысль, в отношении той вечеринки она прозвучала бы как плохая острота. Или, может быть, смысл той вечеринки заключался именно в этом?
— А куда делся Буркхард?
— Он не хотел нам мешать. Даже по хозяйству помогать не хотел, чтобы, как он выразился, не портить никому настроение своей кислой рожей. Тем более что готовить он все равно не умеет. Нет, он не прятался, просто ему не хотелось никому мозолить глаза. Вот его и не было видно.
Вроде бы Крис ответила, но вопрос остался открытым. О чем ни спроси, все выходит лажа. Хотя, похоже, Крис и в самом деле не знает, что там произошло дальше. И концов не найти, и Буркхард, возможно, тоже уже мертв.
— Видела мох, которым оброс дом? Раньше мне это нравилось, и я представляла себе, как он впитывает воду, когда дождь, и не пропускает ее в дом. Теперь он меня угнетает, я его боюсь. Хотя выглядит красиво, особенно вблизи. Такие тоненькие стебельки, на которых иногда появляются крохотные цветочки, как маленькие желтенькие свечечки.
Крис положила руку Ребекке на затылок и начала гладить вверх и вниз, лаская отвердевшую от недосыпа кожу. Ребекка поцеловала ее в сомкнутые губы, хотя и мягкие, но неподатливые. Взгляд Крис был открытым, но скорее усталым, чем отсутствующим. Он мог означать что угодно — желание, страх, ожидание или скуку. Она вполне могла бы сказать сейчас: «У меня во рту пересохло. Поэтому я пью много жидкости и часто хожу в туалет. Считай, каждые три минуты». И Ребекка сразу же представила себе, как касаются друг друга их пересохшие языки.
Они взглянули друг на друга — это длилось целых пять секунд. Ребекка почувствовала, что ее лицо вспотело и покраснело, хотя еще ничего не произошло. Она погладила Крис по плечу и кончиками пальцев дотронулась до подмышки. Крис наклонилась к Ребекке, та откинулась на спину, и вскоре обе лежали — Крис сверху, Ребекка снизу, — но ничего не делали. Ощущали друг друга. Ребекка расстегнула молнию у Крис на брюках и погладила ее по всему животу вверх-вниз. Крис стянула с Ребекки юбку, сняла остальное и медленно, осторожно залезла на нее, сидя верхом.