— Нет, — сказал он, — половину при начале погрузки и половину, когда закончите.
— Ладно, — сказал я. — Это справедливо,
— Значит, обо всем сговорились?
— Как будто так, — сказал я. — Никакого багажа и никакого оружия. Ни револьверов, ни ножей, ни бритв; ничего. В этом я должен быть уверен.
— Капитан, — сказал мистер Синг, — вы мне не доверяете? Разве вы не видите, что наши интересы совпадают?
— Обещаете проверить?
— Прошу вас, не ставьте меня в неловкое положение. Разве вы не понимаете, что у нас общие интересы?
— Ладно, — сказал я ему. — В котором часу вы там будете?
— В двенадцатом.
— Ладно, — сказал я. — Ну, как будто все.
— Какие купюры вам удобнее?
— Давайте сотнями.
Он встал, и я смотрел, как он шел к выходу. Фрэнки улыбнулся ему, когда он выходил. Мистер Синг не взглянул на него. Вылощенный был китаец, что и говорить. Ай да мистер Синг.
Фрэнки подошел к столику.
— Ну как? — спросил он.
— Откуда ты знаешь мистера Синга?
— Он переправляет китайцы, — сказал Фрэнки. — Большой дело.
— Давно ты его знаешь?
— Он тут два лет, — сказал Фрэнки. — Раньше другой переправлял китайцы. Кто-нибудь его убил.
— Кто-нибудь и мистера Синга тоже убьет.
— Понятно, — сказал Фрэнки. — Так надо. Очень большой дело.
— Да уж, дело, — сказал я.
— Большой дело, — сказал Фрэнки. — Переправлена китайцы никогда назад. Другой китайцы пишет письма, пишет все хорошо.
— Замечательно, — сказал я.
— Такой китайцы не умеет писать. Умеет писать китайцы богатый. Такой ничего не кушает. Живет на один рис. Сто тысяч китайцы здесь. Только три китайски женщин.
— Почему?
— Правительство не пускал.
— Весело, — сказал я.
— Ты с ним делал дело?
— Может быть.
— Хороший дело, — сказал Фрэнки. — Лучше политика. Много деньги. Очень большой дело.
— Бутылку пива хочешь? — сказал я ему.
— Ты больше не унывай?
— Нет, нет, — сказал я. — Очень большой дело. Спасибо тебе.
— Ладно, — сказал Фрэнки и потрепал меня по плечу. — Вот и хорошо. Я только хочу, чтобы ты был довольный. Китайцы — хороший дело, а?
— Замечательное.
— Вот и хорошо, — сказал Фрэнки. Я видел, что он готов заплакать от радости, что все так хорошо устроилось, и я потрепал его по плечу. Ай да Фрэнки.
Утром я первым долгом изловил агента и попросил его выправить мне разрешение. Он потребовал список команды, и я сказал ему, что команды нет.
— Вы хотите возвращаться один, капитан?
— Именно так.
— А что с вашим помощником?
— Он запил.
— Одному очень опасно.
— Всего ведь девяносто миль, — сказал я. — От такого пьянчуги пользы тоже немного.
Я перегнал лодку на другую сторону порта, на пристань «Стандард-ойл»,и набрал бензину в оба бака. Туда входит около двухсот галлонов. Очень мне не хотелось покупать столько по двадцать восемь центов галлон, но кто его знает, где придется очутиться.
С того часа, как я встретился с китайцем и взял у него деньги, вся эта история не давала мне покоя. Ночью я почти не спал. Когда я вернулся на пристань Сан-Франциско, там меня ждал Эдди.
— Здорово, Гарри, — крикнул он мне и помахал рукой. Я бросил ему кормовую чалку, и он закрепил ее, потом взошел на борт. Он был все тот же, длинный, мутноглазый, еще больше пьяный, чем обычно. Я не сказал ему ни слова.
— Выходит, этот тип, Джонсон, уехал и оставил нас ни с чем? — спросил он меня. — Ты что-нибудь знаешь о нем?
— Убирайся вон, — сказал я ему. — Смотреть на тебя противно.
— Братишка, да разве я не огорчен так же, как и ты?
— Убирайся с лодки, — ответил я ему. Он только удобнее устроился на сиденье и вытянул ноги.
— Говорят, мы едем сегодня, — сказал он. — Что же, тут в самом деле больше нечего делать.
— Ты не едешь.
— В чем дело, Гарри? Не стоит тебе ссориться со мной.
— Вот как? Убирайся с лодки.
— Ну-ну, полегче.
Я ударил его по лицу, он встал и полез обратно, на пристань.
— Я бы с тобой так не поступил, Гарри, — сказал он.
— Еще бы ты посмел, — ответил я ему. — Я тебя с собой не беру. Вот и все.
— Хорошо, но зачем же было бить меня?
— Чтоб ты это уразумел.
— А что же мне теперь делать? Оставаться и голодать?
— Какого черта голодать, — сказал я. — Можешь наняться на рейсовый пароход. Отработаешь обратный путь.