— Пьяниц бог бережет, — сказал я ему, и я снял смит-и-вессон с пояса и спрятал его внизу.
Я сварил внизу кофе и потом поднялся наверх и взял у него штурвал.
— Внизу есть кофе, — сказал я ему.
— От кофе мне легче не станет, братишка. — И, знаете, пришлось пожалеть его. Он и в самом деле выглядел неважно.
Около девяти часов прямо перед собой мы увидели маяк Сэнд-Ки. Еще задолго до того нам стали попадаться танкеры, идущие в залив.
— Часа через два приедем, — сказал я ему. — Я тебе заплачу по четыре доллара в день, как если бы Джонсон не надул нас.
— Сколько ты заработал этой ночью? — спросил он меня.
— Всего только шестьсот, — ответил я ему. Не знаю, поверил он мне или нет.
— А я тут не имею доли?
— Вот это твоя доля, — сказал я ему. — Столько, сколько я сказал, а если ты когда-нибудь вздумаешь чесать язык насчет прошлой ночи, я об этом узнаю и разделаюсь с тобой.
— Ты знаешь, что я не болтун, Гарри.
— Ты пьянчуга. Но как бы ты ни был пьян, попробуй только болтать — не обрадуешься.
— Я надежный человек, — сказал он. — Зачем ты со мной так говоришь?
— Попадется что-нибудь крепкое, так твоей надежности ненадолго хватит, — ответил я ему. Но я больше не беспокоился из-за него, потому что кто ж ему поверит? Мистер Синг жаловаться не пойдет. Китайцы тоже не станут. Мальчику, который был с ними на лодке, это, знаете, тоже ни к чему. Он побоится путаться в это дело. Эдди проболтается рано или поздно, но кто поверит пьянчуге?
И потом, кто может что-нибудь доказать? Понятное дело, было б куда больше разговоров, если б после всего увидели имя Эдди в судовом журнале. Здорово повезло мне все-таки. Я бы мог сказать, что он упал в воду, но разговоров было бы много. Да и Эдди тоже здорово повезло. Вообще здорово повезло.
Тут мы подошли к краю Гольфстрима, и вода из синей сделалась зеленоватой и прозрачной, и впереди уже видны были сваи на западных и восточных Сухих Скалах, и радиомачты Ки-Уэст, и отель «Ла-Конча», торчавший среди низеньких домов, и облако дыма там, где сжигают мусор. Маяк Сэнд-Ки был теперь совсем близко, и видно было лодочную пристань и маленький док у подножия маяка, и я знал, что нам осталось не больше сорока минут пути, и было приятно возвращаться домой и знать, что на лето я остаюсь не с пустым карманом.
— Так как насчет того, чтобы выпить, Эдди? — сказал я ему.
— Ох, Гарри, — сказал он. — Я всегда знал, что ты мне друг.
Вечером я сидел в столовой, курил сигару, пил виски, разбавленное водой, и слушал по радио Грэйси Аллен. Девочки ушли в театр, и сидеть так было приятно, и клонило ко сну. Кто-то постучал в наружную дверь. Мария, моя жена, встала со своего места и пошла отворить. Она вернулась и сказала:
— Там этот пьянчуга, Эдди Маршал. Он говорит, ему нужно повидать тебя.
— Скажи ему, пусть убирается вон, пока я сам его не вышвырнул, — сказал я ей.
Она вернулась и села, и в окно, у которого я сидел, положив ноги на подоконник, мне видно было, как Эдди прошел по улице под дуговым фонарем вместе с другим пьянчугой, которого он подобрал где-то; оба качались на ходу, и тени их под дуговым фонарем качались еще сильнее.
— Несчастные пьянчуги, — сказала Мария. — Мне таких всегда жалко.
— Этот — счастливый пьянчуга.
— Счастливых пьянчуг не бывает, — сказала Мария. — Ты сам это знаешь, Гарри.
— Да, — сказал я. — Пожалуй, что не бывает.
Часть вторая
ГАРРИ МОРГАН
(Осень)
Глава шестая
Они пересекли пролив ночью, и дул сильный норд-ост. Когда рассвело, он увидел нефтеналивное судно, идущее из залива, и в лучах холодного утреннего солнца оно было таким высоким и белым, что ему показалось, будто это многоэтажный дом, поднимающийся прямо из моря, и он сказал негру:
— Что за черт, где мы?
Негр приподнялся, чтобы взглянуть.
— Ничего такого нет по эту сторону Майами.
— Ты отлично знаешь, что мы вовсе не шли на Майами, — ответил он негру.
— Я и говорю, таких домов нет на Флоридских островах.
— Мы все время держали на Сэнд-Ки.
— Так он уже должен быть виден. Или хотя бы Американская отмель.
Потом, немного спустя, он разглядел, что это не дом, а танкер, и не прошло и часу, как он увидел Сэнд-Ки, легкий, узкий, прямой и темный, поднимающийся из моря там, где ему и следует быть.
— Когда правишь, нужно, чтобы была уверенность, — сказал он негру.
— У меня была уверенность, — сказал негр. — Но после того, что вышло из этого рейса, у меня никакой уверенности нет.