– Ты бы вот лучше покумекал, к чему мы идем. – Уловив в коротком молчании Ивана слабину, попытался перевести разговор в иное русло Паша. – В городе, говорят, кооперативы какие-то пошли частные, деньгу в свой карман загребают. Лизка мне о них все мозги искрутила. Давай, говорит, что-нибудь здесь придумаем. А что у нас придумаешь, кроме коровьих хвостов, и как?
– Толком и я о тех кооперативах ничего не знаю, – не стал хитрить Иван. – Пытался у Митьки выяснить – так он сам в тумане, работает вроде по столярному делу, зарплату получает и дальше никуда не лезет. Любопытной, говорит, Варваре – нос оторвали.
– И оторвут, – согласился Паша, – раз деньга зашелестела перед глазами. Совсем недавно за такие дела в каталажку тащили, а теперь – на тебе, двигай куда хочешь. Воруй, мошенничай. Живи – не тужи. Там, говорят, в верхах, разброд и суматоха, а нас тут прижимают и прижимают. Я вот не только за сохранность стада отвечаю, но и за удои, за жирность молока, за кислотность и еще не знаю за что. Станешь получать зарплату и прослезишься – всякие высчеты ее едва ли не наполовину съедают.
– Эх, Паша, зарплата, деньги – мелочовка, хотя и нужная, – потянул свои мысли Иван. – Сдается мне, что вся эта перестройка сметет не только нас, но и всю страну. Вон и главный руководитель перелицевался – стал президентом, а это уже что-то не наше, заграничное. К чему бы это? Жили более-менее сносно, и на тебе – лови журавля в небе.
– Но ты уж слишком широко размахнулся, – не поддержал его Паша, – союз-то, поется, нерушимый. Такого «веника», чтобы его вымести, нету. А что касается главного погонялы, так перелицовывай его звание, не перелицовывай – все одно для нас – царь. Так было и так будет, чтобы там ни случилось. Иначе снова начнем стрелять друг друга. Я вот одного не пойму: ну, есть у нас слабина и промахи, неувязки. Разве нельзя их выправить, если по-деловому, с умом подойти? Их там, в политбюро, больше десятка числится. Собрались бы дружно, по-свойски, как толковые мужики, и прикинули, где эти самые неувязки в завале – как от них избавиться, и наверняка бы нашли ходы-выходы. А то затеяли какую-то вражду между собой, всех трясет.
– Тебе бы, Паша, не скотину пасти, а где-нибудь в партийных начальниках тереться, – со смешком осадил слишком рассудительного друга Иван.
– А что, елкин кот, и потерся бы, будь грамотешки больше. – Паша хотел еще что-то добавить, но в этот момент с озера донесся далекий выстрел, и он осекся.
– Показалось, или пальнул кто-то? – Иван привстал на локоть, вглядываясь в не такое далекое «море» камышей. Солнце рассыпало по ним яркие блики, высвечивая синие лоскуты глухих плес.
А Паша вскочил:
– Был выстрел. Я четко слышал. Залез кто-то, елкин кот, в озеро и шлепает уток. Вот тебе и запрет на весеннюю охоту. О стране языки чешем, а в своем «хлеву» разобраться не можем. У тебя же «корки» общественного инспектора есть – давай заарканим этого браконьера.
Иван покачал головой, тоже вставая с пригретого места.
– Больно ты шустрый. Наверняка это «битый волк», и его в камышах так просто не достать. Он про то знает и будет палить без всякого стопора. – И, как бы подтверждая его слова, с озера вновь донесся четкий и быстрый дублет.
– Сейчас не достанем, а как с озера выходить будет! – горячился Паша. – На другую сторону, через плывуны, ему хода нет – мерзлые они еще, со льдом. Только в наш угол он и двинется.
Иван оглядывал береговые плесы, знакомые с детства.
– Мыслишь ты, Паша, верно, да мыслить – одно, а сделать – другое. Он там может быть и не один.
– Ну и что? Прощать, что ли? Волку понравится – так снова залезет в наши места, а нам с тобой какая будет охота осенью в обстрелянных плесах?
Взгляд Ивана тонул в бескрайности озерного росплеска, и он прикидывал: кто бы мог так нагло охотиться в запретное время?
– Это наверняка не деревенские, – как бы про себя, произнес он. – Районные или из города. Наши ухари, если и отважатся на такую охоту, так пальнут пару раз – и домой.
– Ясно, что кто-то из блатных развлекается, – поддержал предположения Паша. – Такие законники, как стреляли, когда вздумается и кого придется – так и будут стрелять. Их надо сажать в одно место с ворами – тогда, может, что-то и сдвинется. Ты вот егозился с базой отдыха для сельчан, бумаги писал, а директор совхоза все целится Лушкину гриву распахать.
– Пусть целится – мы снова ее защищать всей деревней поднимемся. Тем более что теперь никому неизвестно, как все повернется с этим «новым мышлением». Давай-ка вот поваляемся еще с часок, – предложил Иван, – да будем решать, как того наглого стрелка застопорить…