Ее перестало волновать, что думают о ней окружающие, она стала жестче и уже не ставила мужчин выше своей карьеры. Разумеется, возникали случайные связи, но Джози всегда контролировала ситуацию, не допуская никого к своему сердцу.
— Извините. — Джо садится за стол, придвигает ближе стул, так что его колено трется об ее колено. — Просто нужно было срочно позвонить.
— Сказать жене, что задерживаетесь на совещании? — Джози явно забавляется ситуацией.
— Не совсем так. Я сказал ей, что провожу вечер с исключительно умной и красивой коллегой, так что, вероятно, задержусь.
Джози качает головой. Она знает, что подобные приемы он наверняка испытывал на миллионах других женщин. Ее так и подмывает сказать ему, что он осел, что все уловки белыми нитками шиты, что она не какая-то глупышка, готовая завести роман с безнадежно женатым мужчиной, но она ничего не говорит.
Не говорит еще и потому, что до сегодняшнего вечера она и не вспоминала о том, каково это — испытывать волнение, влечение, предвкушение. Сейчас она чувствует нежное прикосновение его колена и ловит себя на том, что ее обдает жаром.
Она понимает, что это нелепо. Опасно. Она только что начала работать в «Годфрай Хамилтон Зальц», и меньше всего ей нужен служебный роман. Ей следует сейчас же уйти, прежде чем она окажется в ситуации, из которой уже не будет выхода. Влечение сильно, но инстинкт выживания сильнее.
— Я должна идти. — Джози качает головой и тянется к пиджаку, игнорируя разочарование, промелькнувшее в лице Джо.
— Где вы живете?
— В Челси.
Джо сияет. Пожалуй, все складывается даже лучше, чем он предполагал.
— А я в Белгрейвиа. Мы сможем доехать на одном такси.
Элис приготовила: блюдо «кеджри» с копченой треской, смешанный салат и острый хрустящий хлеб, подогретый в духовке. Гарри помыл посуду, Эмили вытерла ее, и к самому концу вечера выяснилось, что они выпили всего лишь две бутылки вина.
Собаки лежат у камина, и Гарри изъявляет желание выгулять их перед сном. Он надевает куртку, натягивает на свои кудри шерстяную шапку («Не думайте, что я приехал раздетым!») и пристегивает собакам поводки.
Элис и Эмили машут ему на прощание, улыбаясь, и, как только дверь за ним закрывается, Эмили шумно переводит дух.
— Ну, выкладывай, что ты думаешь?
— Дом — просто фантастика. Я уже говорила тебе.
Эмили с силой шпыняет Элис.
— Ой!
— Извини, но ты же знаешь, что я спрашиваю не про дом. Что ты думаешь о Гарри?
— Гарри тоже фантастика.
— Правда? — Эмили счастлива.
— Да, — кивает Элис. — Это правда.
На несколько секунд воцаряется молчание, потом Эмили легонько подталкивает Элис.
— Ну скажи, что в нем фантастического.
— Ты и сама знаешь.
— Но я хочу услышать это от тебя.
Элис смеется.
— Ну хорошо. Он веселый.
— Это точно. — Эмили обхватывает колени.
— Да. И у него красивая улыбка.
— В самом деле? Это ведь я тебе говорила, что у него красивая улыбка.
— Я знаю. И так оно и есть. — Вновь следует пауза.
— Что еще?
— Он интересуется людьми, и сам интересный человек.
— Я знаю! Мне это в нем ужасно нравится.
— Он знал, как готовить «кеджри».
— Я знаю! Он умеет готовить!
— Он любит животных. — Элис чувствует, что запас фантастических достоинств исчерпан.
— Ну, и насколько это близко к идеалу?
— Звучит внушительно, — смеется Элис. — Похоже, он просто идеал.
— Ведь правда?
— Должна быть в нем какая-нибудь червоточинка, — шутит Элис. — Идеальных людей не бывает. Может, у него ноги потеют?
— О-о! Как ужасно! — Эмили корчит гримасу и заливается смехом.
— Да, пожалуй, так оно и есть, — продолжает Элис. — Потные скользкие ступни с длинными желтыми ногтями.
— О Господи, ты просто злодейка, — стонет Эмили сквозь смех. — Это самое отвратительное из всего, что я когда-либо слышала. Пожалуй, я больше не хочу заниматься с ним сексом!
Открывается входная дверь, и в комнату врывается Дарма, следом за которой плетется Хамфри, а замыкает шествие Гарри. Эмили бледнеет.
— Черт, — шепчет она Элис, когда та перестает смеяться, а Гарри поднимается наверх. — Как ты думаешь, он все слышал?
— Нет, явно нет, — хихикает Элис. — Даже если слышал, он же не совсем невинный, должен понимать, что секс сегодня в программе.
— Ш-ш-ш. — Эмили подталкивает ее, видя, что Гарри спускается вниз по узкой лестнице, и, стараясь придать голосу максимальной естественности, произносит: — Так он сказал «да»?