– А где же Мик? – Глаза Дэвида, настороженные и пристальные, как у завидевшей жертву хищной птицы, и поразительно мало говорившие об излишествах последних трех дней, смотрели прямо в глаза Логану. – Пошел получить белье из прачечной?
Логан усмехнулся.
– Да, в некотором смысле я дал ему маленькое поручение, – Логан сел, не приглашая Дэвида сделать то же. – Небольшое исследование рынка. Видишь ли, я заметил, что в ближайшем ко мне киоске вчерашний выпуск «Ньюс» разошелся к десяти утра, и мне стало интересно, насколько типична эта ситуация.
Он посмотрел на Дэвида, инстинктивно догадываясь, зачем тот оказался здесь.
– Конечно, это не самый надежный метод оценки объема продаж, но его результаты наводят на размышления, не правда ли? Они не совсем оправдывают твою трогательную веру в высокие моральные устои великого британского народа, но тем не менее они интересны.
– Суть не в том. Этот поступок все равно отвратителен.
– Не надо, не надо, Дэвид. Это все мы уже обсудили. Со смертью Джонсона все изменилось. А поскольку тебя не оказалось поблизости, чтобы убедить нас в правильности твоей позиции, то я дал свое личное разрешение на публикацию этих снимков. И попал в десятку. Тираж распродан полностью.
Дэвид вздрогнул. Неужели смерть Джима Джонсона оправдывала публикацию этих унизительных и безнравственных снимков, сделанных в последние недели его агонии? Родные Джонсона пытались утверждать, что у него был рак, но когда в каждом газетном киоске продаются газеты с этими снимками, в такую версию мало кто поверит.
– Дело в том, что мы пытались найти тебя, но впечатление было такое, что никто не знает, где ты.
– Никто и не знал.
Логан с интересом посмотрел на него:
– Дэвид, если у тебя кризис зрелого возраста, это твое личное дело. Но я не хотел бы, чтобы он протекал в рабочее время.
Голос Логана звучал дружески, это был голос доброго дядюшки, дающего хороший совет.
Но Дэвид не слушал его. Он думал о том, что меньше полугода назад в том же самом обвинял Лиз, просто потому, что ее жизненные ценности изменились и она пыталась жить в соответствии с ними. И теперь, уже слишком поздно, он наконец понял, за что она сражалась. Теперь он видел так же ясно, как и она, что работа на дерьмо вроде Конрада Маркса или Логана Грина марает и тебя тоже и что ты погиб в тот самый момент, когда начал примирять их ценности со своими.
На секунду ему пришло в голову попытаться убедить Логана, что газеты должны проявлять сострадание, но потом он понял, что с таким же успехом можно уговаривать гепарда стать вегетарианцем.
Подняв глаза, Дэвид увидел, что Логан наблюдает за ним; инстинкт, а также многолетний опыт чтения мыслей этого человека подсказали, что надо быть настороже. Проявлять симпатию к людям было не в его обычае. Он что-то задумал. И тут вдруг Дэвид понял, почему здесь не было Мика Нормана. Логан хотел говорить с ним с глазу на глаз, потому что собирался уволить его. Скорее всего, для того чтобы взять на его место какого-нибудь сопляка в костюме с иголочки и с моральными принципами спекулянта недвижимостью. Удивительно было только то, что он не догадался об этом раньше.
– Чудесно, – Дэвид сам был удивлен спокойствием, с которым говорил. – Я думаю, что смогу отыскать кого-нибудь, кто найдет применение растратившему весь свой порох тридцатипятилетнему редактору.
– Это было бы прискорбно.
Дэвид всмотрелся в лицо Логана. Что же задумала эта хитрая скотина?
– А почему, Логан?
– Потому что я как раз собирался предложить тебе работу.
– Например? Помощника редактора отдела сенсаций в «Еженедельнике фермера»?
Логан невозмутимо улыбнулся:
– Редактора моей новой газеты. Дэвид сощурил глаза:
– Это такая шутка? На эту работу ты уже взял Нормана.
– Да, но за последние несколько месяцев я хорошо узнал этого молодого человека, – Логан встал, обошел стол и остановился рядом с Дэвидом. – Он это не потянет. Конечно, он талантлив. Но он вроде коккер-спаниеля, который вечно рвется с поводка в погоню за какой-нибудь дикой идеей. Мик хорош, когда надо унюхать сенсацию, но мне нужен кто-то со здравым смыслом и опытом, чтобы жать на курок. Послушай, Дэвид, я вкладываю в эту газету десять миллионов – только для начала. Мне нужен человек, который понимал бы, на что идут деньги.
Дэвид ощутил азарт и волнение. Когда он пришел в «Ньюс», газете было уже пять лет, а ему всегда хотелось начать с нуля. Создание газеты – одно из самых рискованных предприятий, но, если правильно поставить дело, оно может принести немалое удовлетворение. И уж совсем хорошо подмять под себя этого наглого выскочку Нормана, сопливого гения, который думает, что в свои двадцать пять лет он знает о газете все. Уже несколько месяцев Дэвид наблюдал, как приближенные Логана начинали обращаться как с возможным наследником не с ним, а с Норманом. Он обратил внимание, что в разговоре они почти бессознательно поворачивали головы в сторону Нормана, едва замечая его, Дэвида.
И вот теперь Логан снова предлагал ему трон.
Пока он с самоуверенным видом ждал ответа, Дэвид бросил взгляд на все еще лежавший на столе вчерашний номер «Ньюс», и гнев, который Логан умело отвел от себя, начал подниматься снова и на этот раз сильнее. В конце концов, решение напечатать эти снимки было решением Логана и одного Логана. И если Дэвид думает, что этот человек позволит ему свободно проводить в жизнь свои принципы, то он наивнее девицы, которая ложится в постель с сексуальным маньяком и удивляется, когда тот кладет руку ей на ногу.
Дэвид всегда следовал своим инстинктам и знал, что они говорили ему на этот раз – пусть даже это было не то, что он хотел бы услышать.
– Мне жаль, Логан, но у меня нет желания редактировать новую газету. Я почему-то думаю, что мир будет лучше без нее. Не самая подходящая философия для редактора-основателя. Так что я вынужден сказать «нет».
Логан положил ноги на стол. Предметом его гордости было умение всегда настоять на своем. Он не привык, чтобы его вот так отшивали.
– Возможно, у тебя не очень богатый выбор.
– О нет, как раз наоборот.
Логан пристально посмотрел на Дэвида. Тот улыбнулся:
– Видишь ли, у меня нет желания редактировать и «Ньюс» тоже. Так что передо мной богатейший выбор в мире.
Он встал и протянул руку.
– Прощай, Логан. У китайцев есть поговорка: желаю тебе умереть в своей собственной постели или, в твоем случае, в чьей-нибудь. Счастливо оставаться!
Логан с невозмутимостью Будды следил, как Дэвид вышел из кабинета. Все это он видел и раньше, все эти штучки, на которые редакторы пускаются, чтобы получить больше денег, больше независимости, лучшее положение, новый БМВ. Он знал, что через час Дэвид будет здесь снова, и готов был подождать.
Но на этот раз он ошибся.
Дэвид окинул взглядом кабинет, из которого последние четыре года руководил газетой. К его удивлению, здесь почти не оказалось дорогих его сердцу вещей, которые хотелось бы взять с собой. Он улыбнулся, припомнив все кабинеты Лиз, каждый из которых носил неповторимый отпечаток ее индивидуальности: был забит фотографиями семьи и друзей, вырезанными из газет и журналов карикатурами, вызвавшими когда-то ее смех, снимками авторских коллективов, огромными букетами свежих цветов и какими-то странными предметами, которые используются при съемках. Когда ты входил в кабинет Лиз, ты словно входил в ее жизнь и тотчас ощущал себя дома. То же самое она делала и с гостиничными номерами, какими бы безликими и крохотными они ни были. Она покупала охапку цветов, развешивала по всей комнате свои ожерелья, шелковое кимоно здесь, соломенную шляпку там, и весь номер становился более гостеприимным и похожим на дом, чем любой из остальных 599 таких же номеров «Холидей-инн», «Рамады» или «Траст хаус форт».