За сторожевыми башнями гавани серебрился водный простор. Там, на траверзе Харашты, виднелись пять черных точек: пираты Кроубского Архипелага надежно блокировали наш город. Пираты – люди и орки из союза Ледяных племен. Орки таскали на головах рогатые шлемы, за что их называли «рогачами». Людей Кроуба называли просто – ублюдками. Гнусная братия под водительством Хартмера Ренго – лидера свободных капитанов Кроуба, и, конечно же, человека.
Сейчас покидать гавань отваживались лишь малые каботажные суда вроде почтового бота коротышек, и то – по ночам.
Мы начали проталкиваться в толпе, и тут же какой-то малый проорал мне в ухо:
– Вкурите благовонную смесь заморских дымов! – и ткнул мне под нос коробочку, забитую прошлогодним прелым сеном.
Другой, расхлюстанный небритый тип, вцепился в рукав моего плаща с нутряным воплем:
– Дай деньгу, а то поцелую!
Я замахнулся на него, и он отстал.
– Женщины! Женщины! Лучшие женщины! – увидав нас, закричал сутенер. – Гоблинские шлюхи, троллихи по вкусу!
Я погрозил ему пальцем и словно невзначай приоткрыл полу плаща, чтобы он узрел рукояти мечей.
Из галдящей толпы вынырнул еще один человек – молодой оборвыш с блестящими глазами безумца. В разорванной мочке его левого уха когда-то качалась серьга моряка.
– Бог этого мира мертв! Мертв! – провыл он мне в лицо.
«Какой из пятидесяти?» – хотел спросить я. Придумают тоже – мертв. Если посмотреть на дерьмо кругом, сразу становится ясно, что ни один из пятидесяти официально разрешенных богов Харашты никогда не оживал.
Я отстранил юродивого, сдвинул с пути, но он увязался за нами, полоща мои уши возгласами:
– Мертвый! Мертв! Бог этого мира умер!.. Зато она – жива!
Хм. Кто такая – она?
– Отстань, друг, добром прошу, – сказал я.
Но он не отстал, он пошел сбоку, сверля безумным взглядом и обдавая волнами перегара.
– Черная тьма грядет!
Надо же. Очень черная тьма? В каких краях тебя так перекособочило, приятель?
– А ты! Ты-ы-ы! – Он показал на меня грязной трясущейся рукой.
Я остановился, взглянул на него в упор. Обычно этого хватает, чтобы дурачки отвязались.
Не сработало. Он перекосил рот и крикнул:
– Над твоей головой крылья тьмы и смерти! Ты понесешь в своем поясе погибель всего мира! Близок час распада и гибели! Ты сожжешь белую смерть и сбросишь ее в пропасть!
Я шагнул к нему и двинул под ложечку. Он упал, стукнулся скулой о булыжник и затих, слабо дергая ногами.
– Жить будет, – уверенно сказал Олник, обошел страдальца и отвесил ему назидательного пинка. – А-а-апчхи-и-и!
Гритт!
Я быстро оглянулся кругом. Мне показалось, в пестрой толпе мелькнуло что-то золотистое.
– Олник?
– А?
– Хочется чихнуть?
Мой напарник шмыгнул носом.
– Не-а.
Проклятие!
На нас не особенно глазели: подумаешь, оттузили юродивого. Я еще раз осмотрелся: хитро, нагнувшись якобы для того, чтобы стряхнуть пыль с сапог. Черт, ни одного эльфа в толпе... Не становлюсь ли я параноиком? Ну на кой ляд я сдался эльфам, а?
Священник какого-то мелкого божка в одном зеленом подряснике исполнял Танец-моей-трезвости[9] у дверей харчевни Лысого Арти. Явно, был на тризне по почившему богу, а может, праздновал смерть конкурента своего божества.
Не сговариваясь, мы перешагнули его и протиснулись в двери, миновали питейные комнаты и прошли в обеденный зал, место в полуподвале настолько темное, что на каждом столе горело по свече. Завсегдатаи шутили, что полумрак – это специально – дескать, толком не разглядишь, из чего приготовлены блюда, которыми тебя потчуют. Но на самом деле, кормили в харчевне прилично – исключительно по той причине, что в ней любили собираться члены Ночной Гильдии, которых Арти боялся как огня.
Даже сейчас, когда бывшая Морская Биржа переживала не лучшие времена, у Арти хватало посетителей.
Мы сели в самом темном месте – под заляпанным сажей окном, и заказали аперитив в виде пяти кружек эля. За соседним столиком трепались бывшие морские купцы.
– Слыхали? Полный конец торговли!...
– Синдикат не хочет выплачивать выкуп...
– Нам крышка...
– А Синдикату? Придут северяне, подомнут Харашту и все берега...
– Да пусть приходит хоть кто, лишь бы навел тут порядок! Воры на ворье, ворами погоняют!
– Вортиген и Кроуб...
Дальше можно не слушать, все и так ясно. Выкупа еще нет, и, наверное, не будет, город блокирован. Из торговли – только сухопутные перевозки. Проклятая жадность Синдиката!
Когда тарелка с жареным мясом опустела, я отхлебнул эля и позволил себе немного расслабиться. Сразу ощутил, как сводит мускулы, пальцы рук ноют, и дергает разбитый бок.
9
Танец исполняется исключительно ползком, и только в том случае, когда у вас полностью отказывают ноги. Мычание и вой – компоненты желательные, но не обязательные.