Мельник, посвященный в тайну письма, одарил нас матрасами и едой, и, лично от себя – бутылкой красного и воровским хитрым поясом, куда можно прятать всякие мелкие бытовые штуковины вроде выкидного ножа и бритвы.
– Кажись, и мне пора рвать когти, – сказал он, более чем довольный количеством эльфийского золота в карманах. – Пересижу в одном месте до лучших времен. Раз империя сцапала Харашту, торговли в ближайшее время не жди, да еще эти карлики... – Он хитровато прищурился. – Кстати, раз пошла такая пьянка – седла-то я забираю. Твои, э... Не против?
Ушастые не были против.
Выезжая за ворота «Полнолуния», я вспомнил, что забыл прихватить гнома.
Досадно. Досадно, что вспомнил, я имею в виду.
Проклятый килт.
Заря разошлась на полнеба. Фургон волочился по пустынному тракту, путь отмеряли покосившиеся мильные столбы. Гном ехал где-то позади. Надеюсь, он исправно поглядывал за спину. Ночью и в сумерках преследователей заметить легче: если их много – а их много – они обязательно зажгут несколько фонарей.
Но тракт в обе стороны был пустынен. Ни тебе торговых караванов, ни гонцов. Со времени блокады Долина Харашты погрузилась в летаргию.
Я ловил ртом порывы легкого холодного ветра, оцепенев в полудреме, и отчаянно пытался не уснуть. Фургон миновал несколько деревень с засеянными полями и мост через реку Грокс. Будка мытаря пустовала. Да, худы дела у Синдиката. Вернее, теперь его дела – собственность империи. Вот ведь как бывает.
Когда утренние сумерки уступили место дню, я велел напарнику уничтожить следы поворота колес и, съехав с тракта, надежно затерял фургон в лесистых холмах. Выбрал поляну попросторнее, распряг коньков, стреножил и отправил пастись. Нашел и обозначил место для костра под деревьями. Дым рассеется в листьях, с дороги нас не заметят.
Здесь кругом были обжитые места без лесных нечистей, троллей, бродячих упырей и банд гоблинов-побирушников.
Предательски заурчал желудок. Спокойно, друг, терпи. Перед завтраком я немного вздремну. Давно, понимаешь ли, не спал на природе под пение птичек.
Я приподнял полог и крикнул внутрь фургона:
– Приехали, братцы! Еще не Дольмир, но уже и не Харашта! С вас – сбор дров, костер и завтрак!
Надо сразу озвучить свою позицию. А то ведь некоторые наниматели склонны воображать, что покупают себе няньку на все руки. Но я не намерен вытирать им сопли в буквальном смысле и блюсти речевой этикет.
Они выбирались из тесного фургона, охая и ахая, выдыхая облачка пара, только перворожденные легко соскочили на траву и почему-то сразу уставились на небо. Затем переглянулись, что-то сказали друг другу. Я кивнул доброй фее. Она сдержанно кивнула в ответ, поправляя курточку охотничьего костюма. Лицо у нее было бледное и замкнутое, волосы убраны назад. Заостренные ушки тоже выглядели сурово. Аллин тир аммен временно отправился погулять.
Монго выпал из фургона последним, с оханьем распрямился, потер мятое лицо с рыжими бровями:
– Река?
– Где-то там, в пятидесяти ярдах, – я указал пальцем. Близость воды я безошибочно определял своим инстинктом варвара. – Потом сообрази кулеш на всех. Поройся в тюках снаружи, Мельник набросал нам круп и овощей. Мясо накрошишь мелко, когда закипит. Перца чуть, соли тоже немного – готовим на всех, помни об этом. Олник тебе в помощь.
У него отвисла челюсть. Дворянин, черт, как же я забыл. Воинская доблесть да фанаберия – вот и все их умения. Ну, и еще портить крестьянок они мастера.
Готовить вызвалась Имоен. Чтобы я без нее делал. Гм, наверное, приставил бы готовке эльфийку. Интересно, какими бы глазами она на меня тогда посмотрела.
Скареди я отправил наблюдать за трактом, велев не маячить в поле одинокой березой.
– Буду глядеть с хорошей точки зрения! – пообещал старый рыцарь.
Надо же.
Он взгромоздил Малого Аспида на сгиб локтя, взял кусок видавшей виды замши и отправился на пост полировать свой меч.
Альбо и прочим досталась миссия сбора валежника. Крессинда недовольно повела носом – мужчина-командир, пусть и человек, о, это тяжкое бремя похода! Эльфы молча кивнули и исчезли за деревьями. Лес для них – родной дом. Может, заодно пусть наберут на ужин лягушек из реки?
Раздав всем сестрам по серьгам, я влез в фургон, отцепил перевязь с мечами и разлегся на матрасах.
– Шуметь можно, песни петь – можно! На барабане – тоже можно! Разбудите, как будет готов завтрак. Или когда дракон налетит.