— Вот это в точку, что еле жив, — сказал Грязнов. — Раза три на том свете побывал.
— Вы хотя бы понимаете, что вы сделали? — спросил Меркулов уже серьезно, без обычной легкой усмешки. — Вы ведь не просто местную мафию разгромили, вы показали всей стране, что это вообще возможно, что еще есть надежда найти управу на эту чиновную банду...
— Красиво говоришь, Костя, — сказал Турецкий. — Просто плакать хочется. Тем более что мы на самом-то деле, между нами, девочками, говоря, только копнули. А тут еще рыть и рыть... И ведь что интересно, ты тут не только что губернатора, ты хоть горы сверни — у начальства всегда один подход — за что бы эдак тебя ухватить, чтобы снять стружку. Они ведь зачем прилетели — наши огрехи и изъяны искать...
— Ну ничего, — сказал Грязнов. — Изберут тебя здешним гауляйтером, и приедем мы к тебе с Меркуловым с ревизией...
— Между прочим, — заметил Меркулов, — ты напрасно улыбаешься, Турецкий. На тебя ведь и письма поступили, сигналы... Мол, и взятку тебе Платов предлагал, и с бандитами нерусскими ты тут снюхался, и с какой-то красавицей шашни завел...
— Что ж делать? — развел руками Турецкий. — Аз во грехе зачат. А вообще-то хорошо, что мир не без добрых людей, — всегда усмотрят, всегда просигналят... И вообще, что уж там! Я ведь и прибыл сюда лишь затем, чтобы Платова низвергнуть и на его троне воцариться. Что до красавицы — правда, есть такая, от нее-то, между прочим, вся эта ниточка и потянулась.
Прибывшие высокие гости рассаживались по лимузинам. Тем же самолетом прилетел и новоназначенный представитель Президента по Степногорской области, человек, которому надо было теперь на этом искромсанном и испаханном боями поле засеять семена какой-то новой, нормальной жизни.
В тот же день Малютин и Меркулов вместе с Золотовым засели за дела, возбужденные против четырнадцати крупнейших чиновников области, среди которых были и сам губернатор, и оба вице- губернатора, и бывший начальник областного Управления внутренних дел, и городской прокурор, а также за другие дела, связанные с хищениями и махинациями. Работа следственным бригадам предстояла долгая.
На следующий день тем же самолетом высокие визитеры улетели в Москву. А Меркулов задержался. Он хотел вернуться в столицу вместе с друзьями.
— Знаете что... — начал он, когда за окнами уже стемнело.
— Знаем! — хором ответили Турецкий и Грязнов. — И еще как знаем!
И через полчаса друзья уже сидели в отдельном кабинете лучшего степногорского ресторана «Степь» за бутылкой роскощного французского коньяка, который как раз для этого застолья не забыл прихватить из Москвы предусмотрительный Меркулов.
Спешить было некуда, тревожиться не о чем. Согласно суровым реалиям времени, встреча друзей проходила под усиленной охраной.
— Ну что? — переглянулся Турецкий с Грязновым. — Выкладываем сюрприз?
Константин Дмитриевич с недоумением посмотрел на них, не совсем понимая, куда они клонят.
— Тут ведь какая завязочка получилась... — сказал Грязнов. — Оказывается, наш старый приятель Никита Горланов еще много лет назад свел дружбу с ныне убиенным Клемешевым, сиречь Юрасовым, причем интересы их совпали в весьма специфической области. В старые добрые времена Горланов был крупный «цеховик», и для каких-то нужд собственного производства ему потребовались радиоактивные вещества. А Клемешев как раз работал здесь на таком заводе и проложил канал утечки. Дальше — больше. А как пошла вся эта перестроечная пьянка, вся эта бардачина, наши приятели смекнули, что имеется нечто, за что кое-кто был бы готов заплатить раз этак в сто больше...
— Ну не в сто, положим, а в десять, — поправил Турецкий.
— ...чем за чистое червонное золото, — закончил Грязнов.
— Это что же такое? — поинтересовался Меркулов. — Я, Вань, такую же хочу!
— Не советую, — сказал Турецкий, — потому как речь шла о кое-каких занятных деталях и компонентах сверхмобильного ядерного оружия.
— Это что, чемоданчики ядерные, что ли? — с усмешкой воскликнул Меркулов. — Так это же, говорят, туфта, так сказать, псевдонаучная фата-моргана!
— Ну, не знаю, — сказал Турецкий. — Может, и туфта. Однако одна моя знакомая в этом городе, чей покойный отец был как раз директором одного здешнего завода, который и занимался изделиями близкого профиля, несколько лет назад в собственных руках держала какой-то очень странный чемоданчик. Тот чемоданчик или не тот, теперь уже неизвестно, однако если бы он был тем чемоданчиком, то потянул бы на мировом черном рынке оружия не меньше, чем на пятьдесят миллионов. Дешево и сердито! Между прочим, весил тот «дипломат» ни много ни мало сорок два кило и принадлежал знаете кому? Не угадаете, Константин Дмитриевич, — господину Клемешеву! А предназначался кому? Мы не знаем. Хотя одно установлено точно: то радиоактивное вещество, которым убили Виктора Грозмани по предложению Горланова, во всей стране производится только здесь и как раз на том же заводе. Теперь понятно, почему наш Никита предпочел вырыть себе берлогу не на Майорке, а здесь, в провинции.