Рассказав ей о ген модификации, которую совершил над собственным телом, признался, что драться никогда не учился, все увиденное ей, лишь следствие моих новых способностей.
-То есть детей у нас не будет? - сказала Катя, став неожиданно чужой и далекой.
-Будет, - как можно мягче сказал я, мысленно паникуя и спрашивая самого себя, что за бред я несу и при чем именно сейчас здесь это.
-Уверен? - продолжая смотреть на меня с отчужденным лицом, усомнилась она.
-Я же генный инженер, - поняв, что словами ничего не наладишь, я притянул ее к себе.
За окном занялся рассвет. Проснувшиеся птицы стали чирикать под окном, встречая начинающийся день.
-Что им от тебя надо? - занятие сексом лишь отложило разговор, не в состоянии его заменить.
-Я не знаю, - честно сказал я.
-Сделаешь мне ген модификацию, я хочу быть такой-же как и ты, - попросила она, водя пальчиком по моей волосатой груди.
После того, как я вылечил ее бабушку, девушка верила в мои способности. К сожалению сам я в них не особо верил, так как чем больше я узнавал о генной инженерии, тем больше понимал, что мне просто повезло. Огромное количество схем, имеющихся в памяти мед капсулы было обусловлено ни стремлением удовлетворить любого клиента, а всевозможными особенностями разумных организмов во вселенной.
-Я в тебя верю, - почувствовав мою неуверенность, Катя прижалась ко мне еще плотнее, вверяя себя в мои руки.
-Я попробую, - не смог отказать я, понимая, что если все получится, то от ФСБ отделаться станет на множество порядков сложнее.
Глава 15
Произошедшая драка в парке заставила меня всерьез задуматься о собственном выживании. Разбираясь с регенерацией тканей, я не рассматривал экстренных вариантов, когда помощь может оказаться необходима немедленно. Воспоминание о торчащей из моего бока рукояти ножа подтолкнуло к постановке задачи, как сделать так, чтобы убить меня стало очень сложно, а в идеале и невозможно. Оценив по новой данные о скорости регенерации различных материалов в человеческом организме, я пришел к выводу, что самым медленным, в плане восстановления, является мозг.
Серое вещество сохраняло до четверти часа информационную матрицу в пространстве, позволяя восстановится тканям без потери личности человека. Другие органы имели еще больший запас по времени до полной регенерации, и это при их стопроцентной деструкции.
Вернувшись к мозгу, я смог просчитать единственный способ полностью регенерирующий разрушенное серое вещество за пятнадцать минут, заключавшийся в экстренном увеличении подачи жизненной энергии к черепной коробке. К сожалению, как управлять этой энергией, а так же откуда она берется, информации не было. Уткнувшись в "тупик", мне пришлось оставить решение данного вопроса на будущее, надеясь, что со временем у меня появится доступ к подобным данным.
"-Надо защитить мозг, остальное поправимо", - вывод напрашивался сам собой.
Осторожно выбираясь из под одеяла, я старался не разбудить девушку, с трудом заснувшую после бессонной ночи. В кабинете оказалось прохладно, Катя каждый день открывала форточку на ночь. Кожа кресла нагрелась от моего тела меньше чем за минуту, после чего перестала отвлекать от размышлений. Вспоминая все, каким образом в кино наносились смертельные раны в голову, я решил обезопасить себя, изменив строение черепа.
Примеры, созданные самой природой, нашлись в разделе, посвященного устройству разумных существ, населяющих разные уголки вселенной. Информация, хоть и была дана в ознакомительном варианте, но тем не менее имела достаточно подробностей, чтобы найти подходящие решения.
Выведенное изображение на три Дэ монитор человеческого черепа сначала приобрело костные переборки сразу за глазными яблоками. Каналы для нервных окончаний от органов зрения пришлось позаимствовать у Крифян, трехметровых страхолюдин с третьим глазом во лбу. С ушными впадинами пошло легче, для них нашелся образец в строении у земноводных Ротильцев. С гортанью ничего мудрить не стал, просто поставив дополнительную переборку снизу, оберегая мозг от повреждений через рот.
Сунувшись в просчет ген модификаций, я осознал, всю бесполезность моих выдумок. На одно только удлинение ушной раковины требовались такие изменения в ДНК, что я даже не смог целиком окинуть внутренним взором соответствующую матрицу кодов. Только ее часть выглядела так, как если бы я встал рядом со бесконечно широкой стеной, поднимающуюся из бездны и уходящую в недостижимую ввысь.
Выбив пальцами барабанную дробь о столешницу, я вернулся к механизму регулирования биологического возраста. Новая идея о том, что можно зациклить уровень, до которого обновляется организм, пришла навеенная тикающими в утренней тишине квартиры часами. Костная ткань моего организма была успешна заменена на сантиб, бело-белую органику. Благодоря низкому коэффициенту поглощения, жизненной энергии в организме теперь было в достатке и я принялся за пересчет расхода на регенерацию, задав условие сначала ежедневного, а потом и ежечасного обновления тела.
Если раз в день мой организм еще мог обновляться, имея в достатке энергию, то раз в час этот процесс оказался не возможен из-за скорости обмена клеток в человеческом теле. При самых благоприятных обстоятельствах, на полную регенерацию требовалось от шести до восьми часов, в зависимости от повреждений. Отбросив очередной вариант, оказавшийся не тем, что я ищу, переключился на идею, витавшая до этого в воздухе. Оформив идею в мысль, я прикинул, что мне для этого необходимо и с новыми силами принялся за изучение семилетнего цикла биологических "часов" человеческого организма.
Разбираясь с тем, что же служит командой для запуска регенерации того или иного органа, я надеялся найти закономерности и переработать этот механизм. Я хотел добиться схемы, при которой поступающая информация о поврежденном органе самостоятельно запускала бы регенерацию конкретных тканей. Ждать семь лет, когда подойдет плановая очередь, являлось смертельным в прямом смысле этого слова.
══Механизм запуска оказался сложно компонентным, зависящим от нескольких параметров триггером. Основной оказалась матрица, в которой содержался список всех клеток тела. Рассчитанная на цикл в семь лет, она представляла собой просто гигантскую "спираль", отпугивая своими объемами мою решимость во всем разобраться. Небольшой заминки в мыслительном процессе оказалось достаточно, чтобы в мою голову успела прийти альтернативная идея, до того, как мозг погрузился бы в бесконечные дебри хитросплетений, накрученных природой.
Алгоритм диагноз-схемы, которую я разработал и улучшил за счет чужого интеллектуального труда, вполне мог заменить семилетнее "расписание". Момент активации процесса регенерации при таком подходе совпадал с насущной необходимостью моего тела, если бы ему был нанесен какой-нибудь вред. Порадовавшись, что можно будет использовать уже готовую наработку, я перешел к следующему условию для успешного запуска и лечения.