— Ну, почему… Есть другие способы достигнуть нужного.
Он сказал и замолчал. И опять она подавила в себе желание спросить: а как же тот номер вирта — твоей палочки-выручалочки?
Пришлось подавить. Он не считает ситуацию безвыходной. Хуже того, он считает, что этот клуб — нормальное времяпрепровождение для мужчины, хотя он всегда будет с другой стороны от наблюдающих за боями зрителей. А то, что она послужила причиной его появления в этом клубе, — ничего страшного: ведь это просто повод окунуться в клубную жизнь!..
Оплатив заказ, Дэниел поднялся и крепко взял её за руку.
— Сегодня ты не останешься в своей комнате. Сегодня мы останемся в моей комнате. На весь день до начала работы.
— Почему в твоей?
— В моей кушетка больше, — заявил он и улыбнулся ей — или высунувшейся из её плаща черноносой мордочке, весело поблестевшей глазищами на него. — И не надо будет тосковать по чьим-то тёплым ладошкам, которые так приятно гладят моё тело последние трое суток… — уже шёпотом закончил он — и шёпотом не из-за того, что их могли подслушать. А потому что снова всматривался в её глаза, склонившись к ней близко-близко. И добавил: — Или ты против?
Она опустила глаза, но снова взглянула на него и несмело ответила:
— Нет. Не против.
Он несколько секунд смотрел на неё, сдвинув брови. Ей показалось — он боится, как бы она жёстко не потребовала от него прекратить заниматься своими убийственными игрушками. Но она всего лишь смотрела в тёмные глаза, еле видные под прядями лохматых волос, и тогда он уже спокойно повёл её к своему проулку.
8
Тяжёлое горячее тело вдавило девушку в мягкую кушетку. Это первое, что она почувствовала, проснувшись. Первая мысль: «Светло уже…» Первое понимание: она на животе, щекой на его ладони, он обнимает её так, что закрыл собой от всего белого света. Первое своё движение она оборвала, уже было напрягшаяся попытаться вылезти из-под обманчиво мягкой тяжести. Если Дэниел так тяжёл, значит, он ещё спит. Что значит — есть время подумать.
Или вспомнить, что было, когда они пришли в его комнату. Луис улыбнулась. Она чуть всё не испортила, жутко боясь причинить ему боль. Всё время помнила, каким он был всего три дня назад. И сама была скованной и неуклюжей, пока он не выдохнул: «Забудь!» Как будто понял, о чём она думает. Но забыла — после первого поцелуя, на который откликнулась несмело, всё ещё опасаясь неловким движением задеть его. А потом… Она забыла обо всём, кроме одного: она нежная, гибкая, пластичная — но только в этих сильных руках. И — она нужна. Он доказывал это каждым движением, каждым жадным и требовательным стоном, каждым поцелуем!.. Она вздохнула и потёрлась щекой о его ладонь. Сухая и горячая… А руки вокруг неё взяли — и сжались, обнимая её за плечи.
Сонный шёпот в ухо:
— Тяжело? Сейчас…
Едва она сообразила, что он собирается приподняться, чтобы освободить её, как немедленно схватила его за запястья.
— Что?
— Лежи.
Он немного полежал, тоже, как недавно она, напряжённый от движения встать, а затем снова обмяк, как будто её слова дошли до его сознания не сразу. И снова сжал её, и она невольно улыбнулась силе его бережных рук, в которых оказалось не столько уютно, сколько надёжно… И замерла. Три дня. Осталось три дня. Их не будет. Будут — он. Она.
А Дэниел снова спросил:
— Что? О чём ты подумала, если так… — Он явно затруднился с определением того, что внезапно почувствовал, обнимая её.
— У нас впереди целый день, а ты торопишься, — улыбнулась она.
— А… Вон что… — Он тепло дохнул в её ухо и сам улыбнулся. Она ощутила его улыбку, когда он снова заговорил: — И тебе даже не интересно, почему я так легко подчинился твоему «лежи»?
— В твоих глазах я выгляжу настолько любопытной? — лукаво спросила она у пальцев, которые видела перед собой. А потом отпустила его запястье и дотянулась до ладони, вплела свои пальцы в его и пробормотала: — Вообще-то могу догадаться и без тебя. В комнате холодно, но ты, кажется, не мёрзнешь. Следовательно, мой глазастый шерстяной шарфик на тебе.
— Ага. На пояснице. Греет. Ещё и недоволен.
— Чем это?
— Ну… Я пошевелился, а он сразу заворчал. Слушай, у него когти есть! — изумлённо прошептал Дэниел, чуть ёжась.
— Открытие… — улыбнулась она, тихонько пожимая его пальцы и чувствуя, как они ласково сжимаются в ответ. Потом подумала, сказать ли ему, нет ли, что Прести не зря сидит у него на пояснице. В этом ночном бою Дэниел не позволил противникам даже дотронуться до себя, но с прошлого-то раза досталось так, что наверняка Прести сейчас лежит, залечивая всё остальное. Хорошо, что Дэниел на себе уже прочувствовал, что дракончик обладает способностью лечить.