Она смотрит на меня сначала робко, а потом, словно опомнившись, вздергивает аккуратный носик, дерзко улыбается, вопросительно удерживая мой взгляд. Дымчатые тени в уголках ее выразительных глаз делают взгляд глубже, туманнее, длинные ресницы тронуты тушью, розовый блеск на губах, совсем немного пудры, чтобы не казаться слишком смуглой среди бледных жителей Сент-Луиса. Который раз за последние несколько недель Эби лишила меня дара речи? Непредсказуемая и переменчивая девочка с острова, избалованная свободным ветром и бушующим строптивым океаном, поцелованная солнцем… Я не хочу, чтобы она разбилась об меня. Не должен этого допустить.
— Что скажешь? — приподняв бровь, самодовольно спрашивает Эби. Она все уже поняла по выражению моих глаз, но ей важно услышать. Как и все девочки, она хочет, чтобы я сказал вслух, поклонился ее красоте.
— Вертолет уже на площадке. Надо торопиться, — улыбаюсь уголками губ, и она хмурится, ударяя кулачками в мою грудь. В изумрудных глазах закипает обида.
— Ты невыносимый засранец. Убудет от тебя, что ли? От одного жалкого комплимента?
— Ты, кажется, уже получила сегодня свой комплимент. И он не был жалким, — с ироничной улыбкой напоминаю я, и девушка выглядит еще злее и сексуальнее.
— Он был твердым. И это был не комплимент, а твой член. Им я сыта по горло, — рычит Эби, и я хохочу, откинув голову назад. Хохочу до слез, до кислородного голодания, как не смеялся уже много-много лет. Как же мне будет не хватать ее наглости, острого языка, коротких шорт и, конечно… незабываемого горла. Разумеется, случившееся с ним хм… недоразумение вовсе не повод для веселья, а скорее, для раскаянья, но я не могу остановиться и смеюсь, как полный идиот.
Она терпеливо ждет окончания моего припадка, поджав губы, с выражением «ну и дебил» в глазах. Качнув головой, Эби сокрушённо вздыхает и крутит пальцем у виска. Продолжая смеяться, я хватаю девушку за отвороты пальто и вплотную привлекаю к себе. Веселье угасает в тот момент, когда я жадно атакую ее губы. Ахнув от неожиданности, Эби приоткрывает рот, чем я мгновенно пользуюсь. Она замирает, потрясенно глядя в мои глаза и упираясь ладонями в мои плечи. И когда ее язык начинает робко отвечать на мои неистовые вторжения, я с глухим голодным стоном впечатываю девушку в стену. Ее пальто распахивается, и, раздвигая коленом стройные ноги, вжимаюсь между ними бедрами. Скольжу ладонями под пальто и сжимаю упругие ягодицы, буквально насаживая на каменную эрекцию, натянувшую брюки. Трахая языком ее рот, я несколько раз толкаюсь между бедер Эби, пока не слышу ее сдавленный ответный стон, поглощённый поцелуем. Пульсация в паху становится мучительно-болезненной и, чтобы не искушать судьбу и дальше, я резко отстраняюсь, отпуская девушку. Мы оба тяжело дышим, изумленно и разочарованно глядя друг на друга. Если бы не чертов вертолёт…
— Как тебе такой комплимент? — хрипло спрашиваю я. Протягиваю руку, стирая размазанную помаду с ее подбородка. Она делает то же самое с моим лицом.
— Красноречивее любых слов, но ты помнишь правило?
— Только ты?
— Да.
— Ты бы меня не остановила, — самоуверенно отвечаю я.
— И не надейся, — фыркает Эби и, отталкивая меня в сторону, стучит каблучками в сторону лестницы, ведущей на крышу. — Ты идешь или решил снять напряжение?
— Каким образом я могу это сделать? — направляясь следом за Эби, интересуюсь я. С ее губ срывается смешок.
— У вас есть два варианта. Правая рука и левая, — тихо сообщает она.
— А еще есть чье-то болтливое горло.
— Признайся, что скучаешь по нему?
— Судя по тому, как ты часто говоришь о своем горле и моем члене…
— О, заткнись, — не дает мне договорить Эби.
С погодой нам повезло, безветренно, морозно, в небе ни облачка. Вертолёт быстро набирает высоту, мощно разрезая воздух огромными лопастями. Эби немного напряжена и не выпускает мой локоть, судорожно сжимаемый пальцами. Когда мы летели над океаном в Мадрид, она так не боялась. Успокаивающе глажу ее ладонь, позволяя положить голову на мое плечо.
— Недолго лететь. Глазом моргнуть не успеешь, — мягко говорю я, склонившись к ее уху. Рони Брекстон, расположившийся напротив, наблюдает за нами с бесстрастным выражением лица, но я замечаю слегка сдвинутые брови и беспокойство в темных непроницаемых глазах. Для меня не секрет, что он симпатизирует Эби, как и остальные охранники, хотя бы раз работавшие с ней. Однако Брекстон единственный, на кого я могу положиться на сто процентов. Особенно после воспитательной беседы на тему недопущения отношений, выходящих за рамки служебного общения.