— Какое ты право имеешь судить и делать выводы в том, что не понимаешь? В том, что тебя вообще не касается? — с ледяным спокойствием спрашиваю я. Девушка бледнеет, выглядит болезненной. Бессонная ночь, не иначе. Ее даже шатает, и чтобы найти опору, Кайли хватается за спинку стула.
— Прости, я просто… Мне казалось, что я поступаю правильно на тот момент. Фей, она выглядит искренней, и я хотела ей добра.
— Я — твоя работа, Кайли. Ни Фей, ни какая-либо другая женщина, которая относится к сфере личных отношений директора компании, являющегося твоим прямым работодателем. Почему я объясняю элементарные вещи? Это бестактно, глупо, это… за гранью моего понимания.
— Я уволена? — потерянно спрашивает Кайли.
— Да. Никаких рекомендаций, — утвердительно киваю я. — Не могу поверить, что так сильно ошибся в тебе, Кайли.
— Мне очень жаль. Я тоже не могу поверить, что так ошиблась в себе, — она вдруг обходит стул и устало опускается в него, ссутулив плечи. Закрыв ладонями лицо, Кайли начинает рыдать. Навзрыд. Моя ярость угасает, потушенная неподдельными полными отчаянья слезами. А вот теперь мне ее жаль.
— Я так понимаю, что помолвка разорвана? — задаю вопрос, ответ на который мне уже известен. Слишком очевидные симптомы. Не в состоянии ответить, Кайли рыдает еще громче, и я двигаю ей свой кофе. Потом передумав, достаю из ящика стола бутылку виски и стакан. Наливаю ей изрядную порцию и, обойдя стол, буквально силой вставляю в ледяные влажные от слез пальцы.
— Выпей, — приказываю я. Смотрю, пока она короткими глотками, морщась выпивает напиток. Присев на край стола, я молча жду, когда она придет в себя, ну или хотя бы будет способна связно говорить, а не только всхлипывать и хлюпать носом. — Чем я могу помочь? — спрашиваю я ровным голосом.
— Мне нужен расчет, — жалко бормочет мисс Грэм.
— Ты его получишь. Я не собираюсь наказывать тебя штрафами. Что произошло, Кайли? Ты можешь не отвечать, это не мое дело. Но я вижу, что тебе необходимо выговориться.
— Это уже и не мое дело тоже, — ее голос снова задрожал. Сорвался на плач. — Это… это во всех новостных рубриках сети.
— Я слежу только за курсом акций своих компаний, Кайли. Сплетни, распространяющиеся в таблоидах, меня не интересуют, — сухо сообщаю я.
— Кто-то опубликовал видео с названием «Дочь священника отрывается в клубе». Оно везде. Просто везде. Мне такое пишут… — закрывая лицо ладонями, уже бывшая помощница снова срывается на плач. Новый поток слез угрожает затопить офис. Я терпеливо жду, когда девушка справится со своими эмоциями. Долго жду…
— Что на видео, Кайли? — спрашиваю, когда она немного успокаивается.
— Я… — открывает рот, но, так и не выдавив из себя ни слова, бессильно качает головой.
— Смелее. Что ты там делаешь? Пьешь, куришь, нюхаешь кокаин, трахаешься в туалете с Заком? Что?
— Все, что ты перечислил, — выдыхает Кайли едва слышно, и мои брови изумленно ползут вверх.
— Ты с ума сошла?
— Он мне что-то подмешал. Ты был во всем прав. Я ничего не помнила, и видео сама словно первый раз смотрела. Я ушла из дома, живу в отеле. Мне постоянно звонят разные люди, оскорбляют или предлагают отвратительные вещи. Мои родители… они не переживут.
— Через час этого видео нигде не будет, — решительно произношу я, наблюдая за вздрагивающей несчастной Кайли Грэм. Виновница своих бед она сама, но урок слишком жестокий. — Тебе нужно было сразу звонить мне.
— Бионик не владеет СМИ.
— Бионик нет, — не спорю я, протягивая девушке платок, и она благодарно улыбается сквозь слезы. — Я решу твою проблему. Тебе действительно нельзя здесь оставаться. Вернись домой. Объясни все родителям. Они поймут.
— Не могу, — отчаянно всхлипывает, прижимая платок к мокрому носу.
— Сможешь, — настаиваю я. — Имей смелость признать свои ошибки. Они тоже поверили Заку. Он одурачил вас всех.
— Почему?
— Что почему?
— Почему ты добр ко мне? После всего? — она смотрит на меня блестящими воспаленными глазами, и я в очередной раз задаюсь вопросом, как парень, вроде Зака, смог привлечь внимание дочери священника. А как же женская интуиция? Нормы морали, привитые с детства?
— Все оступаются, Кайли, — произношу я. — Я знаю, что такое чувство вины и угрызения совести. В такие моменты необходима поддержка близких. Они единственные, кто смогут понять и не станут осуждать. Поверь мне на слово.
— Спасибо, — сдавленно благодарит меня девушка.