– Хороший вопрос. Пибоди, пересчитай это в присутствии мисс Байерс, потом запечатай и опиши. Когда он поместил на шкафчик второй замок?
– Ох. Да. Может, месяц назад, – попыталась вспомнить Лилл. – Нет, пожалуй, раньше. Месяца полтора.
Какую же подработку нашел себе Зиглер в последнюю пару месяцев? Судя по всему, она оказалась очень прибыльной. И смертельной.
– Тут сто шестьдесят пять тысяч долларов, Даллас. Все это в аккуратных пачках по тысяче долларов. И еще стопка на пять тысяч. Сплошь новенькие двадцатидолларовые банкноты, – добавила Пибоди. – Не заклеенная, как в банке, а перетянутая резинкой.
– Запечатай это. Мак-Наб, займись здешними компьютерами, затем взгляни на линк убитого. Словом, делай свою работу. Мы признательны вам за сотрудничество, – обратилась она к Лилл.
– Не могли бы вы держать меня в курсе событий? Поверить не могу, что Трей хранил здесь столько денег. И что сам он мертв. Как-то не укладывается это в голове.
– Мы сообщим вам, что можно, как только появится такая возможность.
– Хорошо. Ах, да! Почему бы вам не взять нашу сумку? Фирменную сумку с логотипом компании. Не понесете же вы эти пачки в прозрачных пакетах.
– Хорошая мысль.
Как только они переложили деньги в ярко-красную сумку с броскими С и Т, Ева глянула на часы.
– Для начала нам нужно разобраться в его финансовых делах, а деньги приобщить к списку улик. Затем снова вернемся сюда. Поговорим с Кобурн и займемся теми, кто тренировался у Зиглера.
– Понятно. Только знаешь что, Даллас? Я тащу сразу сто шестьдесят пять тысяч долларов. – Пибоди, как рождественский Санта-Клаус, перекинула сумку через плечо. – Это, я скажу тебе, нечто! Хо-хо! Такого со мной еще не случалось!
3
– Ни разу в жизни не держала в руках столько денег. Мне казалось, такая сумма должна весить побольше, – заявила Пибоди, когда они с Евой вошли в Центральный полицейский участок.
– Какой идиот будет держать столько денег в шкафчике гимнастического зала? Вот уж правда дешевый ублюдок. Итак, ему требовались наличные, – размышляла по пути Ева. – В этом случае нельзя проследить, откуда ты взял деньги.
– Я, конечно, проверю его финансы, но это явно не сбережения и не зарплата. Купюры абсолютно новые. И пахнут они просто восхитительно.
– Нюхать улики – это против правил, – хмыкнула Ева, спрыгивая с эскалатора.
Ей нужно заглянуть в свой отдел, проверить парочку вещей и приступить к заполнению нового журнала убийства. Пибоди тем временем предстоит покопаться в финансах Зиглера. Потом они вернутся назад, чтобы опросить свидетелей.
Вдобавок ее офис в Центральном участке может предложить то, к чему Ева не имела доступа с полуночи, когда ее безжалостно выволокли из теплой кровати.
Хороший кофе.
Шагнув в общую комнату, она мгновенно погрузилась в шум компьютеров и голосов, пощелкивание линков. Кто-то из сотрудников умудрился раздобыть потрепанную и аляповатую гирлянду, которая красовалась теперь поверх окон. С гирлянды, скособочась, свисал не менее потрепанный плакат: СЧАСТЛИВЫХ ПРАЗДНИКОВ!
Не исключено, что этот же одержимый праздничным духом эльф притащил в комнату искусственную елку – жалкое, тщедушное деревце – и приткнул его в самом углу. На ветках висели фотографии сотрудников – детективов и простых полицейских. Фото Евы красовалось на самой верхушке.
– Вы это серьезно?
Детектив Бакстер в щегольском костюме подошел поближе и принялся изучать елку вместе с Евой.
– Сантьяго притащил ее со свалки.
– Денежки счет любят, – возвестил Сантьяго из-за своего стола. – А украшениями занималась Кармайкл.
– Мы – дух Рождества, – торжественно заявила Кармайкл. – Если копы из отдела убийств не вправе повеселиться на Рождество, то кто тогда вправе?
– Это как же? «Счастливого Рождества, ублюдок, ты арестован»?
– По мне, так неплохо, – ухмыльнулась Кармайкл.
– Ладно, пошутили, и хватит. Пибоди, за тобой финансы. – Повернувшись, она шагнула к своему офису и на мгновение онемела, когда оттуда вышел Рорк.
Выглядел он, как всегда, безупречно. Такое чувство, будто боги собрались как-то вечерком отдохнуть и решили заодно создать нечто экстраординарное. В результате у них получился человек с лицом падшего ангела, глазами небесной синевы и ртом, к которому так и хочется прикоснуться губами.
При виде Евы глаза его потеплели, а губы изогнулись в улыбке.
Любовь, подумалось ей вновь, приходит к нам во всех обликах, размерах и оттенках.
И ей в этом смысле удалось вытащить джек-пот.
– Вот и вы, лейтенант, – сказал он с едва уловимым ирландским акцентом. – А я только что оставил вам мемо-куб.