Суеверно скрестив пальцы левой руки, правой она вытащила карточку и провела по замку.
Тот щелкнул и открылся.
Она торжествующе вскрикнула и тут же получила ощутимый удар локтем.
– Хочешь, чтобы на шум вышли соседи?
– Нет, но…
Не успела она закончить, как подружка пихнула ее в квартиру и плотно прикрыла за ними дверь.
– Включи свет, Сим.
– Момент, – она щелкнула выключателем. – Ну и бардак! Меня не было какую-то неделю, а он уже загадил всю квартиру. Только взгляни, – она шагнула в сторону кухни, – грязные тарелки, коробки из-под пиццы. Фу! Не удивлюсь, если найду тут тараканов.
– Да тебе-то что? Ты тут больше не живешь. Вот и пусть зарастает грязью, если ему так хочется.
– Ну, все-таки. А гостиная! Мало того, что одежду разбросал, еще и обувь! Ну-ка, ну-ка, – наклонившись, она подняла с пола красную туфельку на шпильке и кружевной лифчик в желтый горошек.
– Надо же, никогда не замечала за ним извращений.
– Он не извращенец!
– Я знаю, Сим. Это как раз то, о чем мы тебе говорили. Трей выставил тебя только потому, что начал охоту за новой юбкой. Согласись, он неплохо преуспел за эту неделю. Не смей реветь! – приказала она, взглянув на несчастное лицо подруги. – Держи себя в руках.
Дело прежде всего. Следуя этому девизу, она забрала у Симы лифчик и туфельку и бросила их на пол.
– Давай, берись за носки.
– Я его вроде как любила.
– Вроде как – это всего лишь вроде как. Он обращался с тобой, как с какой-то дешевкой. Тебе самой станет легче, как только ты ему отплатишь. Уж поверь мне.
Симин взгляд будто прилип к кружевному лифчику.
– Меня так и подмывает что-нибудь расколошматить.
– Только не это! Ты умная девочка и действовать будешь по-умному. Кошелек и тщеславие – вот слабые места Трея. Мы нанесем свой удар, а потом утешимся глоточком текилы.
– Одного глоточка будет мало.
– Ладно, что нам считать. Погуляем вволю.
Сима выпрямилась и кивнула. Сжимая для храбрости руку подруги, она направилась в спальню, которую столько времени делила со своим лживым, тщеславным и жадным дружком.
– Никаких тебе рождественских украшений! У него и правда холодное сердце.
Тут она попала в точку.
Трей Зиглер сидел на постели, привалившись спиной к подушке. Его каштановые волосы, которыми он так гордился, были заляпаны кровью. Глаза, некогда живые и зеленые, неподвижно смотрели в пространство.
Из загорелой груди торчал кухонный нож, пригвоздивший к телу Трея обрывок картонки. Надпись на картонке гласила:
Санта сказал, что ты плохой мальчик!!!
Ха! Ха! Ха!
Подружка мгновенно пресекла вопли Симы, зажав ей ладонью рот.
– Трей! Трей! – стала вырываться та.
– Заткнись ты, ради бога. Просто помолчи минутку. Вот вляпались так вляпались!
– Он умер! Там кровь. Трей умер!
– Я догадалась.
– Что нам делать? Господи! Что нам делать?!
Конечно, лучше всего дать деру. Но даже в таком паршивом местечке можно наткнуться на охрану. А вдруг кто-то видел, как они заходили в квартиру? Или слышал, как они планировали возмездие за рюмкой текилы?
– Для начала успокойся. Уймись и ничего не трогай. А я тем временем привлеку знающего человека.
– Кого-то, кто поможет нам избавиться от тела? – Сима судорожно сжала руки. – О господи!
– Да опомнись ты, ради бога. Я хочу привлечь копа.
Два часа ночи, а тебе не остается ничего другого, как только выкатиться из теплой постели, променяв домашний уют на стылый холод декабря. И все ради чьего-то трупа. Или пьяной шутки одной особы, которая и в лучшие-то дни действует ей на нервы.
В такие минуты как нельзя лучше понимаешь, что это за собачья работа – быть копом.
Но лейтенант Ева Даллас была копом, и в скором времени ее машина тормозила у обветшалого домика в Вест-Виллидж. Схватив свой рабочий чемоданчик (на случай, если там и правда есть труп), она застучала каблуками по мерзлому тротуару.
Не успела она воспользоваться универсальным ключом, как дверь звякнула и отворилась.
Лифт был под стать всему зданию, но Ева все-таки шагнула внутрь – уж очень хочется побыстрее разобраться с делом.
Сунув замерзшие руки в карманы кожаного пальто (о перчатках она и не подумала), Ева мрачно уставилась на старенькую панель. Карие глаза ее будто поторапливали цифры, неспешно сменявшие друг друга на табло: второй этаж, третий. А вот и четвертый!
Двери лифта распахнулись, и Ева шагнула в коридор. Всякий, кто взглянул бы на нее сейчас, ни на мгновение не усомнился бы, что эта высокая, худощавая женщина с копной каштановых волос настроена не слишком дружелюбно.