– Но я бы предпочла искать убийцу хорошего парня. С другой стороны, он был бы сейчас хорошим мертвым парнем, и я бы жалела его еще больше. Пожалуй, что ни делается, все к лучшему.
– Ладно, ладно. Ты главное проверь ее алиби, – сказала Ева, притормаживая у тротуара.
– Поняла. Спасибо, что подбросила. Боже, какой чудесный свитерок!
Она ткнула пальцем в соседний ларек, на витрине которого красовался ярко-оранжевый свитер с танцовщицей хула во всю грудь.
– Мак-Наб будет в восторге. Маленький подарочек от Санты.
– А он знает, что Санты не существует?
– Санта живет в сердцах тех, кто в него верит, – Пибоди торжественно положила руку на грудь. – Одолжишь мне пятьдесят баксов? Пожалуйста. Это же не свитер, а загляденье.
– Боже ты мой. Санта-Клаус и танцовщица хула, – заметила Ева, шаря по карманам.
– Ой, а вон еще один! С кружащимся Элвисом в шляпе Санты! Вот уж забавно!
– Элвис умер сто лет назад. Что забавного – таскать на груди портрет мертвого парня?
– Элвис, как и Санта, неподвластен смерти. Нет, пусть будет девица. Хотя…
Ева сунула Пибоди деньги.
– Иди, купи Мак-Набу свой смехотворный свитер. Выметайся из моей машины.
– Ура! Праздник! Покупки!
Отъезжая от тротуара, Ева бросила взгляд назад.
Пибоди счастливо пританцовывала перед киоском со свитерами.
Веселого Рождества.
И тут ее осенила мысль, от которой она невольно содрогнулась. Если до торжества всего два дня, а сегодняшний практически закончился, то где же, позвольте спросить, ей выкроить время на покупки для тех, кому по правилам этикета она должна хоть что-то презентовать?
Подгоняемая этой мыслью, Ева направилась в сторону центра. Уже поздно, но есть шанс, что удастся найти местечко, где она затоварится сразу всем необходимым.
Свернув за угол, она увидела парнишку, который возился у своей палатки. Осталось лишь решить, где ей припарковаться.
Она проехала еще квартал, отчаянно лавируя в море туристов, покупателей и обезумевших ньюйоркцев, которые всего лишь пытаются попасть домой после рабочего дня.
Добравшись до палатки, она принялась разглядывать ассортимент. Кепки, шарфы, носки, перчатки, варежки, шапки – парнишка явно расширился с момента их последней встречи.
Ева понаблюдала, как он отсчитывает сдачу и упаковывает в пакет три ярких шарфа.
– А ты неплохо устроился.
Мальчик вскинул голову, и по лицу его растеклась улыбка.
– Привет, Даллас. Ты что-то сказала?
– Привет, Тико. Смотрю, дела у тебя идут неплохо.
– Только время поджимает.
Любой другой мальчик на его месте сидел бы сейчас дома – играл в компьютерные игры или корпел над уроками. Но только не Тико. Он прирожденный бизнесмен.
– Ловишь плохих парней?
– Сегодня нет. Впрочем, день еще не закончен. А для тебя тут не слишком поздновато?
– Праздничный бизнес. Я отпросился до семи тридцати. Дик! Ступай, помоги вон той леди. Это один из моих работников, – пояснил Тико, кивая на тощего парнишку в шапке и перчатках без пальцев. – Я нанял двух.
– У тебя уже работники?
В глазах его загорелись искорки смеха.
– На Рождество без этого никак. Смотри, у меня тут полно шарфов. Есть хлопковые, есть шерстяные, кашемировые, из шелковой ткани. Если подобрать к ним шапку и перчатки, получится замечательный подарочный набор.
– Верно, – Ева сунула руки в карманы. – У меня есть знакомые девицы, которым нужно купить подарки.
– Что за девицы? Подружки, родственницы, коллеги по работе?
– Ну-у, скорее подружки.
– Хорошие? Или из тех, кому все равно, что дарить?
Ева невольно рассмеялась. Парнишка неплохо знает свое дело.
– Хорошие.
– Я отведу тебя к своим деловым партнерам.
– К партнерам?
– Ну да. Дик, Мэнни! Присмотрите тут за торговлей да не глазейте без дела по сторонам. Идем. – Взяв Еву за руку, он повел ее к переходу. – Помнишь магазинчик, в который ты нагрянула в прошлый раз? Я тогда сказал тебе, что там засели плохие парни, и ты пришла и всех их арестовала.
– Помню. Обвинение в кражах и рэкете.
– Там теперь новые хозяева. Бизнес мамы-папы. Хорошие люди. Обслужат тебя по высшему классу.
– Правда? – Желая раз и навсегда покончить с этой мучительной практикой покупок, Ева послушно пошла за ним через дорогу.
Какое-то время они лавировали в толпе, после чего оказались в узком, как пенал, магазинчике.
– Привет, па!
Мужчина лет тридцати пяти снимал со стены одну из бесчисленных сумок. Наконец он выложил ее на прилавок и подтолкнул к замершему в ожидании покупателю.
– Привет, Тико, – улыбнулся он парнишке.
– Привет, ма!