— Очень больно? — спросил Валентин.
— Боюсь, все насмарку…
— Не можете идти?
— Давайте попробуем…
С грехом пополам доковыляли до подъезда.
— Ох, теперь по лестнице надо как-то взобраться!..
— Нет проблем! — Валентин осторожно подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице.
На площадке четвертого этажа опустил ее на здоровую ногу и протянул для прощания руку. Изольда вложила ему в ладонь свой кулачок, затем разжала пальцы и одновременно повернув его руку ладонью вверх. В руке у него оказалась связка ключей.
— Вон тем, желтым! — ткнула Изольда пальчиком.
Открыв дверь, он помог ей войти, снять курточку и сапоги.
— Ты не торопишься? — спросила она, улыбнувшись краешком рта, — и, не дав раскрыть рта, распорядилась: — Тогда раздевайся и проходи. Я сейчас, только переоденусь…
… Валентин подошел к серванту и всмотрелся в прикрепленную изнутри к стеклу цветную фотографию хозяйки. Игриво прищуренные блестящие глаза под круто взлетающими бровками, небольшой аккуратный нос, словно тонким перышком обведенные губы…
— Валечка!.. — позвал его жалобный голосок.
Он вышел в прихожую и увидел Изольду в дверях ванной комнаты. Она стояла на одной ноге в солнечно переливающемся халатике, одной рукой держась за косяк.
Он помог ей добраться до кресла.
— Больше я не нужен?
Изольда смотрела на него с загадочной улыбкой.
— Тебе никто не говорил, что у твоих рук очень сильное биополе? — спросила он, дотрагиваясь своей теплой, бархатно мягкой ладошкой до его ладони. — Необычайно сильное!
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Валентин, высвободив руку.
— Напрасно ты меня здесь усадил, — сказала Изольда. — Пошли-ка на кухню!
На стенах кухни висели красно-желтые шкафчики. Крышка у стола была красная, а ножки желтые.
Изольда велела Валентину включить в розетку высокочастотный «филлипсовский» чайник, достать из шкафчика печенье и банку с растворимым кофе. Исполнив, что от него требовалось, Валентин сказал, отступая к двери::
— Ну все, я пошел! Приятно было познакомиться…
Изольда жестом остановила его.
— Кстати, моя сумка в прихожей, под телефоном, — принеси ее, пожалуйста!
Он принес сумку. От нее исходил винный запашок, и внутри похрустывало стекло.
— «Монастырская изба»… — взгрустнула Изольда, извлекая из сумки помятый и мокрый брикет сливочного масла и мешок с батоном.
Развернула брикет, кончиком ножа сковырнула с него осколок стекла и со вздохом отложила масло в сторону:
— Не стоит рисковать. В холодильнике есть баночка свиного паштета. Ты не против?
— Спасибо, я все же пойду, — сказал Валентин.
— Посмотри там на верхней полочке, под испарителем.
Валентин извлек из недр холодильника зеленую баночку, повертел в руках.
— Это не паштет, — сказал он. — Икра…
Изольда удовлетворенно кивнула:
— Тоже неплохо. Но к ней требуется масло, — и она снова занялась брикетом, тщательно осмотрела его еще раз. — Может, рискнем? И пожалуйста садись, а то у меня скоро шея отвертится. Тебя ведь дети не ждут.
— Ждут, — Валентин вздохнул. — В том-то и дело, что ждут. У меня их четверо, мал-мала-меньше…
— Лихо. А жена ревнивая?
— Нет, на редкость доверчивая. Любит…
— Значит, дурнушка.
— Да не так чтоб уж…
— Квартира большая?
— Четырехкомнатная. Недавно вселились.
После второй чашки кофе Валентин опять засобирался. Изольда не стала его удерживать:
— Спасибо за все. Очень приятно, когда тебя носят на руках, но в следующий раз, надеюсь, буду бегать вприпрыжку.
«Следующего раза не будет», — подумал Валентин.
Положив руку ему на плечо, Изольда проскакала в прихожую. Пока он одевался, нацарапала скверным стержнем на газетном клочке номер телефона.
— Может, будет желание поинтересоваться моей бедной ножкой…
Легкое прощальное прикосновение маленькой теплой руки к щеке и тонкий аромат духов ощущались и после того, как, воротясь в общежитскую комнату, взбудораженный нечаянной встречей, он улегся на свою скрипучую железную кровать.
Пока сон не пришел, Валентин с сожалением думал о том, что настоящая Изольда оказалась совсем не такою, какой представлялась его воображению, когда была в марлевой повязке. Однако напрасно он старался припомнить облик той, придуманной Изольды, перед глазами стояла живая, уверенная в себе, знающая себе цену, избалованная вниманием мужчин красотка-вамп, которая не прочь поразвлечься с очередным поклонником. Однако у него, Валентина, аллергия на женщин, которые ведут себя настырно и пытаются подчинять его своей воле. Выражается это в его полной неспособности испытывать по отношению к настырным женщинам каких-либо нежных чувств. По крайней мере, так было до сих пор.