Валентин кивком показал на кровать Олега:
— А с ним как?
— Так же, как с остальными, — сказал Филипп. — Сейчас он на дежурстве, до утра не придет.
.— Много наработали? — спросил Валентин, убирая со стола хлеб и бумагу, в которую была завернута колбаса.
— Да не так, чтобы уж очень, — допив пиво, Филипп положил на стол руки со сцепленными пальцами. — Давай обсудим твои возможности. Ты с начальником пускового цеха случайно не успел познакомиться?
— Случайно нет, — сказал Валентин. — А надо?
— Специально не стоит. Но если представится возможность, дай мне знать, я подскажу, как тебе дальше себя вести.
— Ты думаешь, он? — спросил Валентин.
— Что я думаю, неважно, — сказал Филипп. — Убийца и его связи не установлены, а потому мы можем только наметить круг лиц, к которым следует приглядеться. А в «Нике» у тебя знакомых нет?
— Нет, — сказал Валентин. — Там ведь особый режим. Посторонних туда, говорят, на выстрел не подпускают.
— Тебе о чем-нибудь говорит такая фамилия — Иконников?
— Говорит. В Торске у меня был сосед по комнате с такой фамилией. Редкий умелец. Блоху мог подковать.
— Как его звали?
— Павлом. А отчество… Погоди, сейчас вспомню!.. Кажется, Степанович.
— Редкий умелец, говоришь? Когда ты его последний раз видел?
— Лет пять назад он внезапно куда-то уехал и как в воду канул.
— Никак он и есть! — радостно воскликнул Филипп. — Ну, тогда сам Бог велел тебе с ним повидаться. Какие у вас отношения были?
— Нормальные. Вот не думал, что Паша рядом разгуливает!..
— Он не разгуливает, — сказал Филипп. — Утром въезжает на машине во двор «Ники» и до вечера сидит в своей мастерской.
— Что, у Паши своя машина? — поразился Валентин.
— «Мерседес» последней модели! — улыбнулся Филипп с таким видом, словно хвалился собственным «Мерседесом».
— Да ну? — подивился Валентин. — Тогда это наверняка другой Иконников. Паша — и на «Мерседесе»!.. Такое невозможно.
— Во время встречи не проговорись, что знаешься с уголовным розыском. И вообще ты мало что знаешь.
— Что мне говорить про Андрея?
— Рассказывай о том, что тебе известно не с чужих слов. Вспомни студенческие годы. При случае вверни, что Орлинков обещал тебе хорошую работу и квартиру, и что остался ты при своем интересе. Можешь сказать, что вдова решила требовать пересмотра дела, но затем передумала и забрала свое заявление обратно. Все, больше ты ничего не знаешь!. Если изъявит готовность по старой дружбе помочь — не отказывайся. Может, пригласит тебя в «Нику» работать — соглашайся. В общем, ты понял меня?
Валентин кивнул.
20. Иконников
Они прожили в одной комнате без малого четыре года. У каждого, помимо кровати, была еще тумбочка и был стул с мягким сиденьем. Стол и платяной шкаф были общие. Хватало, в студенческой общаге и по восемь человек в одной комнате уживались. К тому же, Иконников был человеком мало пьющим. Старый холостяк сорока с небольшим, из которых четверть века провел на общежитской койке. Сперва ютился в рабочем, а когда окончил заочно техникум, то перебрался в образцовое общежитие квартирного типа для молодых специалистов, где они с Валентином и встретились.
Из тех немногих квадратных метров, которые приходились на его долю, Иконников научился извлекать максимум удобств, при этом почти не беспокоя соседа. Приходя поздно вечером с работы (а он нередко и по субботам, и даже по воскресеньям пропадал на заводе в своей юстировочной мастерской), еще не скинув верхней одежды, Паша первым делом включал стоявший у него на тумбочке, в изножии койки, телевизор «Юность», который отличался от серийных исключительным качеством изображения и звука и принимал все программы. А раздевшись до нижнего белья, заваливался с бутылкой кефира и печеньем в полиэтиленовом мешке на постель, надевал наушники и до глубокой ночи не отрывал глаз от экрана, отдавая предпочтение футболу с хоккеем. Однако самым лакомым блюдом для него были состязания фигуристов. Бывало даже, что и с завода прибегал, если показ их приходился на дневные часы. Он прекрасно разбирался в тонкостях фигурного катания, во всех этих «тулупах», «ридсбергерах» и «кауфманах», безошибочно, опережая комментатора, определял число вращений в прыжке того или иного фигуриста. Он безошибочно предсказывал, кто из участников первенства текущего года станут чемпионами в обозримом будущем. И только раз ошибся, предсказав чемпионство Бобрину, который, впрочем, и без чемпионского титула снискал такую любовь публики, которой и иной чемпион мог бы позавидовать.