— Что — «вот только»? — уцепился Валентин за начатую и внезапно прерванную Филиппом фразу.
— Да я уж забыл, что хотел сказать, — простодушно улыбнулся Филипп.
— Ну, и твои выводы? — спросил Брянцев, когда Филипп пересказал ему услышанное от Карташова.
— Иконников знал о появлении Карташова на заводе еще до встречи с ним. Похоже, что заранее интересовался кое-какими фактами его биографии. А во время встречи пытался вызвать его на откровенный разговор и тотчас понял, что Карташов нагло врет. Припирать его к стенке не стал, чтобы не выдать себя. Значит, почувствовал опасность со стороны земляка. Вывод: отработку Иконникова надо продолжить, но Карташова больше не подключать.
— Ну-ну… — Брянцев сцепил пальцы и, прижав сомкнутые руки к вытянутым трубочкой губам, на минуту задумался, затем предложил: — А давай-ка завтра с утра сами прогуляемся до батьки Иконникова? Согласен, что мужик он для нас интересный.
— Может, к себе пригласишь?
Брянцев покрутил головой:
— Нет, надо к нему со всем уважением. Ведь уникум. Эдисон.
22. Доживем до понедельника
Увиденный этой ночью сон весь день держал Валентина в напряжении, и сейчас, когда в трубке послышались длинные гудки, все внутри у него замерло в ожидании самого плохого.
— Алло!..
У него даже голова закружилась, от внезапного облегчения и ощущения счастья. От всего вместе.
— Это я…
— Валюша? Здравствуй, мой хороший! Надеюсь, ты не ужинал?
— Нет, — ответил Валентин.
Когда он вошел, Изольда стояла в проеме кухонной двери, в цветастом фартучке и косынке. А из кухни исходил густой пряный дух.
Потом они ели приготовленный в чугунке плов, который, по словам Изольды, отличался от настоящего узбекского только тем, что мясо в нем было не баранье, а куриное. Но поскольку Валентину никогда не приходилось есть настоящий узбекский плов, Изольдин показался ему таким вкусным, что он не постеснялся дважды попросить добавки.
Когда покончили с пловом, Изольда предложила потанцевать:
— Я думаю, уже можно.
Танцевали медленно, едва переступая ногами. Рука Валентина лежала у Изольды на спине, и он ощущал напряжение ее мышц под тонкой теплой тканью блузки.
— Балдеж! — Изольда властно завела другую его руку себе за спину. — Валь, я купаюсь в твоих биотоках…
— Я тоже.
Между тем из головы не выходило увиденное во сне, и он смотрел на Изольду с таким щемящим чувством, словно видел ее в последний раз.
Музыка кончилась. Опускаясь в кресло, Изольда потянула Валентина за руку. Опустившись на пол, он обхватил обеими руками ее точеные лодыжки.
— Я бы всю ночь вот так просидел, — блаженно улыбаясь проговорил он, глядя на нее снизу вверх. — И завтра, и послезавтра…
— Но я хочу вся, вся купаться в твоих биотоках! — прошептала Изольда. — Вся!..
Защитная реакция на этот раз не сработала. Аллергии как не бывало.
Утром ему пришлось рано вставать на работу. У Изольды же в этот день был отгул. Она разогрела остатки плова, напоила Валентина чаем и, провожая его, велела позвонить вечером в понедельник.
— А что, до понедельника не увидимся? — огорчился Валентин.
Оказывается, в эту ночь и с воскресенья на понедельник у нее дежурства, а вечером в субботу день рождения у одной ее хорошей знакомой.
— Доживем до понедельника? — спросила Изольда, ероша ему волосы.
— Доживем…
— Зато как я тебя буду ждать!
23. Тяжелый разговор
Всю последнюю неделю Валентин не бывал у Иды, обходился телефонными звонками, и этим вечером — после настойчивых приглашений, которые чем дальше, тем все более невыдержанно сопровождались упреками и даже угрозами «всерьез обидеться» — решил навестить ее.
Случилось то, чего он и боялся: едва переступил через порог, как Ида заключила его в объятия и горячечно зашептала в ухо:
— Валька, ты что со мной делаешь? Неужели ничего не видишь, не понимаешь, не чувствуешь? Или я так изменилась, подурнела, что уже совсем не нравлюсь тебе? Валька, я с ума схожу! Я теперь только о тебе думаю, каждую минуточку. Жду тебя, жду, а ты не приходишь и не приходишь… — она вдруг резко отстранилась и с виноватой улыбкой, смаргивая с ресниц слезы, велела снимать пальто и шапку, затем, ухватив за руку, провела в гостиную, усадила в кресло и сама села напротив. — Извини меня, Валька, но я просто в отчаянии. Вся извелась. Мне кажется, что ты меня избегаешь намеренно. Это правда? — она опять взяла его за руку. — Я что, совсем не нравлюсь тебе? Или ты все еще не можешь простить старого, что случилось когда-то? Но ты ведь сам виноват…