— Но тебя правда не было с этими мерзавцами?
— О ком ты говоришь? Какие мерзавцы? Я весь вечер был у Орлинковых, никуда не выходил из их квартиры.
— Тогда где ты меня видел?
— Я не видел тебя! — раскаянно признался Валентин. — А очень похожую на тебя женщину, в бежевой дубленке, в такой же как у тебя шапочке и с родинкой на щеке видела соседка Орлинковых… Понимаешь, у Андрея… у Андрея Орлинкова на его письменном столе оказалось письмо от некоей Дины, а на полу, рядом с пистолетом, валялся платочек. И эта женщина, которую соседка встретила на лестнице…
— И ты мог подумать, что я способна убить человека? — спросила Изольда.
— Нет-нет!.. — пристыженно замотал Валентин головой. — Но кто-то может и подумать: ведь все приметы совпадают. Расследование ведет очень опытный сыщик, он тебя в два счета вычислит и спросит, где ты была вечером двадцать первого ноября прошлого года. Что ты ему скажешь?.. Давай вместе подумаем.
— Подожди, я, видно, совсем тупая — ну ничего не могу понять! Объясни все путем. Только сначала я приведу себя в божеский вид, — и вышла из комнаты.
Наведя «марафет», она выслушала Валентина, а затем рассказала, что с ней случилось в тот злополучный день.
Она была на работе, когда ее позвали к телефону. Женщина, назвавшаяся женой человека, которому Изольда частным образом делала лечебный массаж, сообщила, что ее мужу неожиданно понадобилось лететь в Японию, и он просит Изольду как можно скорее подъехать к нему и провести последний сеанс массажа. Разумеется, сказала женщина, услуга будет оплачена соответствующе. Машина уже выслана. Раздумывать было некогда, Изольда договорилась с заведующей о подмене, оделась и выскочила из поликлиники. Ее тут же окликнули, она уселась рядом с водителем, машина тронулась и…
— …Кто-то из сидевших позади меня прижал к моему лицу тряпку, смоченную какой-то наркотической гадостью. Очнулась я в чужой постели. Голова раскалывалась, дико хотелось пить. Увидела на стуле возле изголовья стакан с водой и выпила не раздумывая все до капли. Закрыла глаза и опять уснула. Проснулась уже дома, под утро.
— Кто в машине был, кроме шофера? — спросил Валентин.
— Какая-то пара. Сидели в обнимку, поэтому я не стала пялить на них глаза. Женщина, кажется, была в темных очках.
— А водителя помнишь?
— Когда я садилась в машину, он курил, отвернувшись к окну. По-моему, он и поехал, глядя не вперед, а в боковое окно. И ворот его куртки был поднят. Так что…
— Машина какая? Марка, цвет?
— По-моему, «тойота». Я ведь помимо того, что истеричка, еще дальтоник. И темно было.
— Номер, конечно, не запомнила?
— Как-то в голову не пришло запоминать номер. До сих пор ломаю голову: кому и зачем понадобилось меня похищать? Квартиру не обокрали, что было на мне — дубленка, сережки, золотое колечко с камушком — так на мне и осталось… И непохоже, чтоб… чтоб кто-то меня насиловал… — Изольда посмотрела на Валентина долгим задумчивым взглядом: — Знаешь, как это было страшно!
— Еще бы! — сказал Валентин. — Даже у меня мурашки по спине до сих пор бегают…
Изольда снисходительно улыбнулась и погладила Валентина по руке:
— Я не то имела ввиду. Самое страшное было, когда я подумала, что ты был с ними.
— И ты могла так обо мне подумать?
— Сам же сказал!..
— Все, квиты! — и он закрыл ей рот поцелуем.
Высвободившись, Изольда вдруг спохватилась:
— А чего это мы рассиживаем? Ступай-ка на кухню мыть посуду и убери там со стола! А я займусь более приятным делом.
— Каким? — спросил Валентин, чувствуя, как в душу снова закрадываются сомнения: хотелось верить тому, что рассказала Изольда, но уж больно неправдоподобно все выглядело…
— Постелю постель! — с веселым хохотком ответила она, и эта ее внезапная веселость после истерики тоже показалась неестественной.
Провожая его утром в прихожей, Изольда опечаленно заглянула в его глаза и начала виноватым голоском:
— Не хотела тебя раньше времени огорчать…
У Валентина вытянулось лицо.
— Что такое?
— Послезавтра улетаю в Ростов, на курсы повышения квалификации, — она положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его щеке.
— Надолго? — спросил он деревянным голосом.
— Дней на десять. Валька, мне и самой тошно! Не знаю, как проживу столько времени без тебя.
— Я могу тебя проводить?
— Мы поедем в аэропорт группой. Боюсь, что не будет свободного места И потом…
— Я бы и автобусом…
— Валюш, не надо меня провожать, терпеть не могу вокзальных прощаний. Лучше здесь обними меня еще раз. Крепко-крепко, чтобы косточки затрещали… Еще крепче… Ох… Ну, теперь иди, милый…