— Что я от него могу услышать? — спросил Олег. — Кто ему что скажет?
— Предположим, его тоже вызовут в прокуратуру. Там ему будут задавать вопросы, называть фамилии, кого он знал, с кем был связан…
— Как фамилия Галкиного мужа? — спросил Олег.
— Вообще-то Галка не поручала мне… — Гела замялась. — Ладно, не бери ничего в голову. Давай спать.
— С Карташовым я, конечно, могу поговорить, но только, сама понимаешь…
— Олежка, я в самом деле зверски спать хочу! — взмолилась Гела, поворачиваясь к нему спиной. — Спокойной ночи! И совсем сонным голосом пробормотала: — Мне сегодня ужасно хорошо было с тобой!.. Ужасно!..
— Мне тоже, — сказал Олег. — Спокойной ночи, солнышко!..
30. Сдобные булочки на обед
Подробно расспросив Валентина о том, как он очутился в Екатеринбурге, как был обнаружили труп Андрея Орлинкова и как на сороковой день они с Идой Орлинковой пришли к заключению, что Андрея убили, Брянцев перевел разговор на Иконникова.
Валентин рассказал о торском периоде жизни бывшего соседа, включая эпопею с уникальным измерительным агрегатом, который купили за большие деньги в Германии и во время транспортировки ухитрились повредить так, что фирма отказалась производить гарантийный ремонт. Иконников полностью разобрал его, провозился около месяца, а когда снова собрал, агрегат показал точность даже несколько выше той, что была гарантирована фирмой.
— Очень интересно! — протянул Брянцев. — Представляю, как дорожили этим умельцем в Торске.
Валентин скептически поморщился:
— Дорожат у нас, как же…
— И сколько он зарабатывал?
Валентин передернул плечами:
— Я к нему в карман не заглядывал… Питался он скромно, из добрых вещей у него была только кожаная куртка и еще кроссовки-«саламандры» китайского производства. Может, на книжку что-то откладывал, но я его книжку не видел.
— На стороне подрабатывал?
— Не знаю. В юстировочной, правда, частенько засиживался допоздна, но чем он там занимался… — Валентин потер пальцами лоб, и тут выяснилось, что в памяти у него сохранилось гораздо больше информации, чем он предполагал до сего момента. — Упоминал Паша про какие-то хитрые электронные микросхемы… Кажется, японские. Напыление там было в несколько тончайших слоев. И он будто бы нашел способ снимать эти слои, так, что каждый следующий слой оставался в целости и становился доступным для детального изучения. Это, конечно, не для завода он делал.
— Кто-нибудь приходил к нему?
— Не помню такого. Разве что женщина… Любаша…
— У них были близкие отношениях?
— Да. Все эти годы встречались.
— Дети были?
— У Любаши была дочка. Я ни разу не видел ее, но мне казалось, что Иконников к ней относился хорошо. Звал Анюткой, коньки фигурные ей сделал… — и Валентин рассказал, как Иконников скопировал «чемпионские» коньки и как затем усовершенствовал их. — Правда, чемпионки из Анютки не вышло.
— Где она сейчас?
— Не знаю. Иконников сказал, что из спорта она ушла. Я так понял.
— Вы на «Орионе» встречали кого-нибудь из земляков, кроме Иконникова?
— Да, пожалуй, нет… Я же на заводе всего ничего…
— Вашего первого здешнего соседа отселили по вашей просьбе? — неожиданно спросил Брянцев. — Он ведь сильно пил?
— Да, беспокойный был, — кивнул Валентин. — Но я не просил его отселять, хотя мысль такая была.
— Миронов спокойный?
— И спокойный, и вообще мало бывает дома. Такая у него работа.
— Откуда он к вам перебрался?
— С третьего этажа. Не знаю, почему его перевели.
— Он что-нибудь говорил по этому поводу?
— Да нет. Меня в комнате не было, когда он принес вещи, и потом два дня я его не видел.
— К делу Орлинкова проявляет интерес?
— Вчера первый раз поинтересовался.
— О чем конкретно спрашивал?
— Ну, дескать, что там прокурорский следователь с Лазутиным поделывают, вышли на убийцу или нет?
— А вы что ответили?
— Сказал, что не в курсе. Но он еще спросил, вызывали меня на допрос или нет.
— Не припомните дословно?
— А так и спросил: «В прокуратуру тебя, дескать, вызывали ведь ты с Орлинковым был близко знаком». — «Нет, сказал я, не вызывали».
— А про Орлинкову спрашивал?
— Ну, тоже так: вызывали ее в прокуратуру или нет. Я сказал, что не знаю этого. Он удивился: «Ты что, не встречаешься с ней?» — Я сказал: «Давно не виделись».