— Сколько знаю — нет, — и сокрушенно покрутил головой: — Ума не приложу, как моя записная книжка могла оказаться тут!..
— Сегодня вы ее брали в руки?
— Сегодня… Кажется, нет. Но вчера я точно заглядывал в нее. Записал один телефон.
— В какое время это было?
— Незадолго перед концом работы.
— И вы помните, что снова положили ее в карман спецовки? На работе не могли оставить?
— Не думаю. Да, вспомнил: в общежитии, когда снимал спецовку, вынул из правого кармана сигареты, а зажигалка оказалась в левом кармане, там была и записная книжка.
— Спецовку вы сняли…
— Да, повесил на гвоздь в ногах кровати.
— И когда отправились гулять, спецовка осталась в комнате?
— Да.
— Этим вечером вы ее больше не надевали?
— Нет. Только перед тем как лечь спать, положил в ее правый карман оставшиеся сигареты и зажигалку.
— А левый карман не проверили?
— Нет. И сегодня за весь день… Хотя постойте: в обеденный перерыв мне понадобилось позвонить по тому телефону, который я вчера записал… Ну да, я сунул руку в карман за книжкой, но вспомнил номер и набрал по памяти.
— А пока набирали номер, рука была в кармане?
— Да, и мне кажется…
— … что в кармане было пусто?
— Да. Но в тот момент я как-то… Голова была занята другим…
— Вчера вечером, пока вы гуляли с Ларисой, к Олегу Миронову мог кто-нибудь прийти?
— Да, он сказал, что пригласил свою… подругу, и, собственно говоря, попросил… не возвращаться слишком рано.
— Вы видели его подругу?
— Нет, ни разу. До вчерашнего вечера она не появлялась в общежитии.
— Как ее зовут?
— Не знаю.
— А та женщина, которую видели в подъезде в день убийства Орлинкова… Вам известны ее приметы? Еще раз прошу вас быть предельно откровенным.
— Да, приметы известны, но сам я эту женщину не видел, а потому… — сказал Валентин и отер со лба пот. После долгого молчания с трудом выговорил: — Мало ли кто ходит в бежевых дубленках…
— У вашей Изольды, кроме того, черные волосы и родинка на щеке, — заметил Брянцев.
— Мало ли у кого есть родинки, пробормотал Валентин и приложил палец к своей щеке. — У меня вон тоже. Черная. Скажите… вы… арестовали ее?
— С чего вы взяли?
— Ну… кто вас знает!..
— По некоторым, пока не проверенным сведениям ее сейчас нет в стране.
Валентин не поверил ушам:
— Нет… в стране? Она разве… не в Ростове?
— Говорят, что она сейчас на Канарских островах.
— Где-где?!. На Канарских островах? Что она там делает?
— Что делает? Надо думать, загорает под тропическим солнцем, купается в синих волнах океана, — разъяснил Брянцев. — А как оказалась там? Детали пока неизвестны. Надеюсь, когда она вернется, вы сами ее подробно обо всем расспросите.
Валентин никак не мог прийти в себя:
— С ума сойти: на Канарских островах! А говорила, что в поликлинике уже три месяца не выдают зарплату!
— В наше время всякие чудеса возможны, — философски рассудил Брянцев и стал собирать со стола бумаги. — На этом пока закончим разговор.
— Вы меня отпускаете?
— Надеюсь, не сбежите?
— Куда я сбегу…
— Тогда поезжайте сейчас в общежитие и будьте там. Возможно, вы нам еще понадобитесь.
Валентин кисло попрощался:
— До нового свиданьица, значит…
Тем временем эксперты и дежурный следователь заканчивали осмотр помещения. Из вещдоков ничего существенного не обнаружили, за исключением длинного черного волоса, оказавшегося на полу в прихожей, под трюмо.
Пуля, пробив насквозь череп Иды, вылетела в окно. Выстрела никто из соседей не слышал. На этот раз был произведен только один выстрел: эксперты тщательно обследовали стены и мебель, однако следов второй пули не нашли. Пистолет убийца унес с собой.
Двое из опрошенных жильцов уверенно заявили, что видели накануне вечером, приблизительно без четверти девять, выходившую из подъезда незнакомую женщину в темных очках, коричневой норковой шубе и коричневой фетровой шляпке с загнутыми кверху полями… Волосы у женщины русые, вьющиеся, до плеч, на вид ей можно было дать лет тридцать. Роста повыше среднего. В руке у нее был туго набитый пластиковый пакет. Свидетели — две пожилые женщины — выгуливали в это время своих лохматых болонок и разговаривали, стоя возле подъезда, а над крыльцом горел фонарь. Одна из свидетельниц, подумав, добавила такую деталь: ей показалось, что шуба была несколько великовата женщине.
И никто из жильцов не видел, как эта женщина входила в подъезд.