— Но я же сказал: она никуда не отлучалась все это время из общежития! И вообще, мне кажется, что я сплю и вижу кошмарный сон… — пробормотал Миронов и провел ладонью по глазам.
— Спите? — рассеянно переспросил Брянцев, а в голове уже вертелся другой, похожий, но куда более важный вопрос: — А вчера вечером, во время свидания, вас не донимал сон? У мужчин это бывает…
Какое-то время Миронов смотрел на следователя с досадой и недоумением. Казалось, смысл вопроса не доходил до него.
— Ну было, чуть-чуть задремал, — ответил он, наконец. — Но чтобы спал… Минут пять, не больше.
— Проснулись сами или вас разбудила подружка?
— Гела растормошила.
— Сильно осерчала?
— Было. Но если вы думаете…
— Когда вы почувствовали сонливость, на руке у вас были часы? — спросил Брянцев Олега.
— Нет, они лежали на столе.
— Хотя бы приблизительно можете сказать, сколько времени было, когда вы задремали?
— Где-то около восьми вечера.
— А проснулись?
— Да тут же и открыл глаза! — сказал Олег. — Я же почти не спал!
— Когда открыли глаза, не спросили у Савиной, сколько времени?
— Спросил. Было пять минут девятого.
— Но на часы не взглянули?
— Нет.
— После вашего пробуждения Савина еще долго находилась в комнате?
Миронов прикинул:
— Где-то около часа. Может, минут сорок-сорок пять.
— А когда она ушла, вы посмотрели на часы?
— Нет, сразу плюхнулся на кровать и отключился. Не слышал даже, как сосед пришел.
— И последний вопрос: вы вчера вечером много коньяка выпили?
— Да не так чтобы много: граммов сто пятьдесят. Вы что, всерьез думаете?..
— Очередная версия, — сказал Брянцев. — Пока только версия.
39. Обыск
В общежитии они застали Карташова, который грустил за столом в обществе наполовину опорожненной бутылки «Старорусской».
Обведя комнату цепким взглядом, Брянцев спросил про коньячную бутылку: не видел ли ее Карташов, когда вернулся вечером с «прогулки»?
— Поглядите у него в тумбочке, — сказал Валентин.
Заглянув в тумбочку Миронова, Брянцев при помощи носового платка извлек из нее два граненых стакана со следами подсохшей светло-коричневой жидкости на дне и упаковал их в полиэтиленовый пакет, который они с Филиппом завезли в криминалистическую лабораторию, а оттуда заехали в следственное управление прокуратуры и забрали поджидавшего их Игоря Ускова. Игорь доложил Брянцеву о задержании Савиной и передал изъятую у «фигуристки» связку ключей.
— Без эксцессов прошло? — спросил Брянцев.
— Не хочется вспоминать, — лаконично ответил Игорь, сопроводив свои слова выразительной миной.
Филипп остановил машину у подъезда неказистой серой пятиэтажки. Походив по этажам, нашли двух пенсионеров, которые согласились быть понятыми.
В бронированную дверь квартиры было вварено три хитрых замка, отпереть которые даже при наличии ключей было непросто: один замок отпирался поворотом ключа вправо, другой — двумя поворотами влево, а третий, видимо, вообще не был заперт. Так что все трое, по очереди, порядком попотели, прежде чем попали в квартиру.
Савина, видимо, совсем недавно сделала евроремонт. В подвесных потолках было не меньше десятка светильников, а в прихожей еще и понизу шла подсветка. Изысканная мебель, большой японский телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр… Широченная кровать занимала чуть ли не полкомнаты. На паркетном полу лежал ковер травяного узора с таким густым ворсом, что ботинки ступали по нему как по живой траве-мураве. Комната и кухня были разгорожены легкой раздвижной стенкой. А кухонный гарнитур — «ну просто мечта», как оценила его женщина-понятая из квартиры напротив. На кухне стоял еще один телевизор, поменьше… И диссонансом ко всей этой роскоши являла собой сваленная грудой немытая посуда в раковине, остатки еды на столе, сковородка с пригоревшими ко дну бифштексами на электрической плите «Мулинекс».
— Ё-моё! — тихонько простонал Филипп, оглядываясь вокруг. — Это же какие деньги надо секретарше зарабатывать!
— Думаю, в пределах зарплаты, — определил Брянцев и с ухмылкой добавил: — Средней американской служащей.
Обыск проводили тщательно, заглянули даже в сливной бачок в туалете и очистили от снега балкон.
На самом верху антресолей, в узкий промежуток под потолком, была задвинута гитара в зеленом футляре из кожзаменителя. Игорь поставил кухонную табуретку на журнальный столик, взобрался на нее, выдвинул гитару, пошарил за ней рукой и что-то нащупал. Спрыгнув на пол, показал находку Филиппу и понятым. Это был рулончик цветной негативной фотопленки. На трех негативах была запечатлена идущая по улице женщина фигурой и позой очень похожая на Изольду Маковкину с фотографии, найденной в записной книжке Карташова.