— А по словам Миронова, остаток того дня вы провели вместе.
— Разве? Приятно, что он меня помнит. А я, к своему стыду, про него совсем забыла. У меня, знаете, столько поклонников, что имена их просто не умещаются в голове, — для большей убедительности Савина нарисовала указательным пальцем возле виска замысловатую завитушку.
— Однако же позавчера вечером вы о нем вспомнили и даже приходили к нему в общежитие…
— Не понимаю, о чем вы говорите! — сдавленным шепотом воскликнула Савина. — Я приходила к Миронову в общежитие? Зачем?.. Кошмар какой-то!.. Если бы мой жених услышал, что вы говорите…
— В таком случае скажите, где вы находились позавчера вечером между девятнадцатью тридцатью и двадцатью двумя часами.
— Сидела дома, смотрела телевизор.
— Забыли, все забыли!.. — сокрушенно покачал головой Брянцев. — Ну хорошо, я вам напомню в какой последовательности развивались события. Около девятнадцати часов вы вошли в общежитие, что на улице Василия Грозина, и пробыли там в обществе Олега Миронова приблизительно до двадцати одного часа тридцати минут. Один раз вы отлучились приблизи…
— Повторяю: в это время я была у себя дома! — перебила его Савина.
— …приблизительно минут на сорок-пятьдесят и успели побывать еще в одном месте. Но об этом позже, а сейчас хотелось бы вот о чем спросить. У вас прекрасная квартира, и до сих пор, сколько нам известно, вы встречались с Олегом Мироновым у себя дома. Почему же на этот раз вы решили переспать с ним на скрипучей и жесткой общежитской койке? Только не говорите про маму, она тут не при чем!
Савина устремила на Брянцева негодующий взгляд:
— Вы что крутите? Вы что крутите? Собственно говоря, в чем вы меня обвиняете? В том, что я занимаюсь сексом не у себя дома? Но даже если так, и я с кем-то переспала хоть в общежитии, а хоть и на чердаке вашего дома — это что, преступление? Но я снова повторяю вам, что весь этот вечер провела дома, одна, без свидетелей! Перестаньте крутить и скажите прямо: чего вам от меня надо? А я вам сразу говорю: никаких липовых бумажек подписывать не буду!
— Вы подозреваетесь в причастности к убийству Орлинковых, — прихмурив брови, жестко проговорил Брянцев. — Пока только подозреваетесь. На этом основании мы и задержали вас.
Савина воздела руки, при этом ее глаза готовы были выкатиться из орбит:
— К убийству Орлинковых?! Меня?! Вы с ума сошли!
— Двадцать первого ноября прошлого года, около семи часов вечера соседи Орлинковых видели, как по лестнице спускалась незнакомая им черноволосая женщина в бежевой дубленке…
— Ну конечно, это была я! — Савина яростно дернула себя за прядку волос: — Поглядите, какие у меня черные волосы! Разве нет? Ну, не знаю!..
— И бежевой дубленки у вас не было, — покивал Брянцев.
— Не было! Да вы поинтересуйтесь на моей прежней работе или у соседей по подъезду, у кого угодно: кто хоть раз видел меня в дубленке? Послушайте, нельзя же так!.. У меня нет слов!.. Савина закусила губу, лицо ее брезгливо сморщилось. После продолжительной паузы со вздохом призналась: — Теперь вижу, какой вы следователь, перехвалила я вас в прошлый раз…
— Бывает, — с сочувствием покивал Брянцев. — Я тогда еще подумал, что вы очень скоро во мне разочаруетесь. Ну, а сейчас расскажите еще раз и возможно подробнее, что вы делали двадцать первого ноября прошлого года, в промежутке между пятью и семью тридцатью вечера.
— Мы уже говорили с вами об этом…
— И выяснили, что у вас на это время нет алиби: вы отлучались со своего рабочего места, и никто не может подтвердить, что вы ходили действительно в кафе, а не домой к Орлинковым.
— А почему я должна что-то доказывать? — запальчиво спросила Савина. — Вам надо — вы и доказывайте! И вообще… Я отказываюсь вам отвечать! Требую адвоката! — и протянула к следователю руку с дрожащими пальцами: — Дайте сигарету!
Брянцев неловко улыбнулся:
— Не курю. А адвокат должен вот-вот подойти, где-то задержался. Давайте подождем, — и, оставив Савину на попечении женщины-конвоира, неспешным шагом отправился в туалет.
Когда он вернулся в следственный кабинет, там уже находился адвокат, который что-то оживленно нашептывал своей подзащитной. Адвокат тоже оказался некурящим.
— Ну так вот, голубушка, — сказал Брянцев. — Пользуясь присутствием адвоката, хочу задать вам весьма щекотливый вопрос: зачем вам понадобилось усыплять своего друга сердечного во время любовного свидания позавчера вечером, в общежитии на улице Грозина?
— Простите, кого усыплять?