— …Зачем же тогда вы меня терзаете? — всхлипнула Савина и поднесла к глазам платок.
Поздно, подумал Брянцев в отчаянии. Поздно отступать от сценария. Будь что будет, решил он.
— Ангелина Федоровна, весьма сожалею, но вы меня неправильно поняли. Разве я сказал, что следствие приняло вашу подсказку относительно личности убийцы? Нет, мы разрабатываем свою версию. Усыпив Миронова…
— В конце концов, это смешно! — выкрикнула Савина. — Даже мысль такая не приходила в голову!
— Усыпив Миронова, — невозмутимо продолжал Брянцев, — вы незаметно вышли из общежития, прихватив записную книжку Карташова, а пистолет уже находился в вашей сумочке. Совершив убийство Орлинковой, вы оставили записную книжку возле трупа как улику против ее владельца. А у Карташова, к тому же, и алиби не оказывалось, об этом позаботилась небезызвестная вам Лариса.
— Первый раз слышу!..
Брянцев пропустил эти слова мимо ушей.
— …Таким образом, вы на этот раз решили подставить Карташова, как до этого пытались подставить Маковкину…
— Да, конечно! И я же познакомила ее с Карташовым! — язвительным тоном выкрикнула Савина, тыча пальцем в сторону следователя.
— Это не установлено, — честно признался Брянцев. — Вполне возможно, что их знакомство не было вами предусмотрено. В отличие от вашего собственного знакомства с Мироновым, которого вы подкараулили возле милиции, находясь в машине вместе с хорошо известным вам Александром Жуковым, телохранителем гражданина Иконникова.
Савина указала глазами на коробочку сигарет, оставленную Филиппом на подоконнике:
— Мне надо закурить.
Брянцев поднялся из-за стола и подал ей сигареты. Савина, не спрашивая разрешения, вытянула три штуки.
— Ну, что скажете? — спросил Брянцев, когда она закурила.
— Все это ваши фантазии, — Савина агрессивно вскинула носик. — Ничего такого и в помине не было. Не знаю я никакого Жукова!
— И дубленку Маковкиной вы не надевали после того, как совершили убийство своего шефа?
Брянцев не торопясь достал из кейса пару фотографий Изольды Маковкиной и протянул подозреваемой:
— Объясните, с какой целью вы фотографировали гражданку Маковкину?
— Я ее фотографировала? — сильно побледнев спросила Савина, стараясь придать голосу удивленную интонацию, но голос у нее внезапно сел до шепота, и фраза прозвучала без всякого выражения, а в глазах отразился страх.
— Негативы были обнаружены у вас дома во время обыска, — сказал Брянцев. — Я скажу, для чего вам понадобилось фотографировать гражданку Маковкину. Решившись осенью прошлого года на убийство Орлинкова…
— Прекратите! — сипло выкрикнула Савина и круто повернулась к адвокату: — Я подам на него в суд за клевету! Помогите составить заявление! Черт знает что!..
Адвокат взял ее за руку и стал успокаивать:
— Ради Бога, Ангелина Федоровна, не теряйте самообладания, это не пойдет вам на пользу! У них нет доказательств…
— Ошибаетесь, — возразил ему Брянцев. — У нас нет пока — пока! — пистолета, из которого стреляли в Орлинковых, но вполне достаточно других доказательств виновности вашей подзащитной. Например, установлено, что упомянутый выше Александр Жуков позавчера вечером дважды, с интервалом в пятьдесят минут, появлялся в вестибюле общежития на улице Грозина, и пока он отвлекал вахтершу разговорами, ваша подзащитная сумела два раза проскочить через вестибюль так, что вахтерша ее не видела, однако Жукова запомнила. Ангелина Федоровна, вы, конечно, можете и дальше все отрицать, можете вообще не отвечать на мои вопросы, это ваше право, но это ничего не изменит…
Савина с отчаянием в глазах посмотрела на своего адвоката:
— О каком пистолете он говорит? — и перевела взгляд на Брянцева: — О каком пистолете вы говорите?
— О том самом, из которого вы стреляли в Орлинковых, — сказал Брянцев. — Калибра шесть тридцать пять. Пуля, которой был убит Орлинков, приобщена к вещественным доказательствам…
— Я отказываюсь что-либо понимать!.. — Савина с мольбой обратилась к адвокату: — Аркадий Львович, у меня уже никаких сил нет… Я сейчас не знаю, что сделаю… — и, сверкнув на следователя глазами, закричала: — Прекратите! Слышите? Кто вам дал право.? Так издеваться!.. Над женщиной!.. — закрыв лицо руками, она разразилась громкими, с хрипом, рыданиями.
— Прошу вас прекратить очную ставку! — потребовал у Брянцева адвокат, привставая с места.