Жиденько посмеялись. Выпили еще по рюмочке.
— Послушай, — сказал Филипп. — Вот ты считаешь, что Савина после убийства Орлинкова отбилась что называется от рук Иконникова и стала действовать самостоятельно. Не сходится: познакомиться с Мироновым ей помог Жуков, он же взял на себя вахтершу, когда Савиной понадобилось незаметно пройти через вестибюль общежития…
— Она могла использовать его втемную, — высказал Брянцев предположение.
Разбор операции возобновился…
42. Happy end
— Господи, как я рада! Иди же быстрее!..
Телефонная трубка плясала в руке. Валентин не без труда повесил ее на крючок и неверными шагами, словно его силой толкали вперед, двинулся к дому Изольды. Уже поднимаясь по лестнице, решил пока сделать вид, будто ничего не случилось. Уж потом, потом…
Миновав третий этаж, он остановился на лестничной площадке у раскрытого окна, приложил руку к груди и попытался уговорить бешено стучавшее в грудную клетку сердце: «Все в порядке, я успокаиваюсь. Пульс входит в норму. Я уже спокоен. Я совершенно спокоен…»
Вроде и впрямь немного успокоился, но стоило подняться на несколько ступенек вверх, как сердце опять забарабанило по ребрам.
Знакомая дверь распахнулась как от порыва ветра.
Загоревшая до черноты Изольда смеялась и плакала, целуя и тормоша его.
— Валька, я так скучала по тебе! Единственный мой, первая и последняя моя любовь!..
Он тоже бормотал какую-то сентиментальную чепуху, старался подыгрывать ей, однако сделал вид, что не заметил царственно восседавший посреди стола огромный ананас с роскошным зеленым султаном, который наверняка еще вчера зрел под тропическим солнцем и овевался каким-нибудь там муссоном или пассатом…
— Ты чем-то расстроен? — вдруг спросила Изольда.
Притворяться не было смысла.
— Где ты была все это время? — спросил он. — Только не надо про курсы!
Изольда посмотрела на него с легким замешательством, покусала губку, что-то про себя обдумывая. Внезапно взгляд ее посмурнел, глаза сверкнули сухо и отчужденно.
— Тебе будет легче, если я скажу правду?
— Легче, — со вздохом обронил Валентин. — Потому что я все знаю, и когда ты делаешь вид…
— Подожди! — остановила она его. — Подожди… — и глаза ее увлажнились, отвернув голову, она попыталась проморгаться.
Валентин запоздало пожалел о сорвавшихся с языка словах. От предчувствия неизбежной развязки больно сдавило в груди.
Изольда наполнила рюмки коньяком.
— За тебя, — сказал Валентин. — Все нормально.
Закусил пластиком красной рыбки с кружочком лимона, Изольда — одним лимоном.
— Так вот, — раздувая крылышки носа, начала она. — Я была на острове Лас-Пальмас, это у самого экватора…
— Стоп! Хорошего понемногу, — остановил ее Валентин. И наполнил рюмки. — Теперь пару слов скажу я. Для симметрии. Мне только на днях сказали, где ты.
— Кто тебе это сказал?
— Старший следователь прокуратуры по особо важным делам, который меня допрашивал по подозрению в убийстве.
— Ну перестань! — Сердито оборвала его Изольда. — Мы должны серьезно поговорить!..
— Я думал, ты хоть немного мне посочувствуешь, — обиделся Валентин. — Меня ведь правда допрашивали. Причем, не один раз.
— Валька, прекрати! — Изольда шлепнула его по руке. — И дай мне сигарету.
— Ты разве куришь?
— Когда колотит.
Он выщелкнул из пачки сигарету, раскурил и подал ей.
— У нас разговор не на равных, — сказал он. — Я тебе верю про остров Лас-Пальмас, а ты мне почему-то не хочешь верить. Я тебе говорю: меня подозревали в убийстве! Сначала меня, потом… Извини, но ты тоже фигурировала в числе главных подозреваемых. И это было для меня самое страшное, потому что многое сходилось…
Изольда резким движением коснулась ладонью его лба, дрожащим голосом определила:
— Температуры нет. Значит, тихое помешательство. Сейчас вызову неотложку, — однако с места не двигалась. Облокотившись о стол, выжидательно, с укором смотрела на Валентина.
— Иду Орлинкову застрелили, — сказал он.
— О Господи! — вырвалось у Изольды. — Да ты что?! Когда? Почему?
— Если позволишь, расскажу с самого начала…
Когда он закончил, коньяка в бутылке оставалось на самом донышке.
— В субботу съездим на кладбище, — сказала Изольда как о решенном. — Мы хоть и не были знакомы…
Валентин кивнул и тут же подумал: в субботу и поговорим обо всем остальном.