– Спасибо. Ты одна…
Я сжал в руке рояль.
– Ты одна подарила мне подарок сегодня.
– Правда? – удивилась Валерия. – Странно. День рождения же.
Мы стояли друг напротив друга. Не знал, куда девать себя, что сказать.
– Спасибо, – повторил я. – Для меня это очень важно.
– Да? – Валерия потупилась. Тоже волнуется?
– Правда.
– А… где другие? Вы же празднуете компанией, как я поняла?
– Да уж. Компанией. Они в комнате Даши, играют в увлекательные игры.
– Ясно.
– Хочешь к ним?
Валерия помедлила. Посмотрела на меня, размышляя, как ответить.
– Честно говоря, не очень, – она виновато улыбнулась.
– Давай уйдем отсюда?
– Уйдем, – она улыбнулась смелее и кивнула.
– Куда хочешь сходить? Можем в кино или в кафе.
– Погуляем? Люблю ночные улочки. Но не люблю ходить одна по ночам.
И мы направились неспешным шагом, просто вперед. Шли молча. Оба размышляли, о чем бы заговорить – уверен, что оба. Видел краем глаза, как Валерия задумчиво покусывает губу.
– Хочется сказать что-то значимое в такие моменты, а ничего не приходит на ум, да? – наконец проговорила она.
– Да, так бывает.
– Тишина как будто угнетает. Хотя я люблю тишину.
– Больше, чем музыку?
– Ты угадал. Только никому не говори.
– Не скажу.
Валерия улыбнулась. Мы снова замолкли на какое-то время.
– А почему ты ушел, не остался с друзьями? – проговорила наконец Валерия.
– С друзьями?
– Ну, праздновать день рождения.
– Там нет моих друзей. У меня только Гена друг.
Прозвучало слегка мелодраматично.
– А где он? Он не там, не со всеми?
– Уехал по делам.
– Ясно.
Мы еще долго плутали по улочкам, разглядывали витрины, фонари – некоторые из них остались со старых времен и выглядят красиво, с декоративными завитками и разными такими вещами. Валерии это нравится, и мы останавливаемся почти у каждого фонаря и смотрим на него вверх.
– Я люблю свет, – говорит она. – Не только фонарный, а любой.
– Дневной любишь?
– Конечно, особенно когда день уже готов превратиться в вечер. Самый красивый свет. У меня в комнате тюль с узорами. И эти узоры оказываются на стенах, как новые обои.
Она посмотрела на меня, а я на нее. Смущенно улыбнулась.
– Я говорю какую-то ерунду.
– Нет, не ерунду.
– А что любишь ты?
– Ты знаешь ответ, ведь ты подарила мне рояль, – улыбаюсь я.
– А еще?
– А еще… больше ничего, наверное. Я пробовал любить кино, пробовал любить стихи, море и осень. Не получается.
– Разве можно пробовать любить? Или любишь или нет.
– Да, на деле так и выходит. Люблю играть на фортепиано, как ты и сказала.
– А я люблю стихи, море и осень, – призналась она.
– Тебе повезло.
– Я думала, ты скажешь, что это банально – любить стихи, море и осень. Такое любят все девочки.
– Нет, я бы ни за что так не сказал.
Остановились. Оказалось, мы пришли на Желтый утес. У меня заныло в груди.
– Море – это воздух и вода, а не только вода, – Валерия смотрела на луг, что простирался внизу. Белая простыня с черными прогалинами-дырами. Смотрела на луг, а говорила о море. – Без воздуха море задохнулось бы.
В груди заныло сильнее. Валерия посмотрела на меня. Вдруг приблизилась и поцеловала, легко, словно перышко коснулось губ. Мы помолчали, а потом она сказала:
– Смотри, кто-то уронил цветы.
На земле, под деревом лежал маленький вялый букетик белых гвоздик. Лепестки пожелтели по краям. Вспомнил затопленный потолок в комнате Даши. Он тоже белый в середине и пожелтевший по краям.
– Шесть гвоздик. Не уронили, значит. Специально положили, – грустно сказала Валерия.
Стало больно дышать.
Валерия взяла меня за руку своей теплой и мягкой рукой:
– Давай уйдем отсюда.
Когда я проводил Валерию до дома и вернулся к себе, часы в прихожей показывали без пяти час ночи. Вышла мама в ночной сорочке. Секунду ее лицо сохраняло осунувшееся, усталое выражение, с каким она, должно быть, прождала меня весь вечер. Но увидела меня и широко улыбнулась, подошла, обняла и прошептала:
– С днем рождения, сынок. Пойдем чай попьем с тортом. Я испекла.
Мы прошли на кухню. Торт стоял нетронутым в середине стола. Никто не ел, ждали меня. В горле предательски засвербело. Я проглотил комок.
– Спасибо, мама.
Я подхожу к своему двору и понимаю, что все это – про Валерию, про нашу прогулку, про утес, про маму и торт на столе – мне приснилось. Но когда я успел заснуть? Неужели Валерия не приходила, а я так и остался в Дашиной душной комнате и уснул?
Мама ждет меня дома, с тортом. Я ускоряюсь.
Пройдя арку, вижу, что рядом с подъездом кто-то стоит. Странно, думаю, на улице день (или утро?), а во дворе один единственный человек, и тот неподвижно застыл рядом с моим подъездом.