- Такой мужчина, как вы, не должен быть чьей-то собственностью, не так ли? Вы хотели совсем иной судьбы, - усмехается она, но голос звучит мягко, расслабляюще и завораживающе, - расскажите мне…
Агарес осторожно кончиками пальцев касается рукава ее жакета.
- Вы помните, как умирали? У остальных не оставалось этого фрагмента воспоминаний. Мне он не сделал такого подарка - не изъял это событие. А я хотел бы… забыть. - До сих пор бесцветный голос Агареса приобрел, наконец-то, эмоциональный оттенок грусти, смешанной с обреченностью.
- Он? Мужчина с седыми волосами, шрамами на лице и шее и безумной улыбкой? Я должна с ним встретиться. Помогите мне, пожалуйста. - Изучающий взгляд мисс Стич смягчился, на губах заиграла мягкая, даже ласковая улыбка.
- Всему свое время. Я не смею ослушаться. А он сейчас не желает видеться с вами.
- Знаете, я помню обе свои смерти, - Макс изобразила грусть, подернувшую едва заметной дымкой заостренные и тонкие черты ее лица, - я объясню, почему так, почему этих эпизодов в моих воспоминаниях два…
Но проректор, вскинув руку, прерывает фразу на полуслове, приложив ладонь ко рту девушки.
- Не нужно. Это не имеет значения. Старая жизнь позади.
Макс осторожно касается руки проректора, отводит ее от своего рта, снимает перчатку с кисти Агареса, пробежавшись кончиками пальцев по шелушащейся вокруг ногтевых пластин коже.
- Слабое кровообращение - самая большая проблема… таких, как мы. Когда никто не видит, почаще сжимайте и разжимайте пальцы. Помогает.
Взгляд девушки, направленный снизу вверх из-под полуопущенных ресниц, заставил проректора смутиться и выдернуть ладонь из сжатых тонких, бледных женских пальцев. Макс, прикусив нижнюю губу, пытается спрятать торжествующую усмешку. Она понимает, что Агарес при всей его холодности сейчас терпит эмоциональное поражение. Но Макс знает, что пользоваться временной победой еще не пришло время.
- Как вы справляетесь с жаждой? Вы постоянно среди студентов, людей. Неужели никто еще не пострадал? - ответ на этот вопрос для мисс Стич, пожалуй, на данный момент даже важнее, чем встреча с неизвестным создателем. Но девушка, чтобы не выдать волнения, пытается перенять беспристрастный холодный тон, который обычно присутствует в речи проректора.
- Какой жаждой? - тонкая, черная бровь мужчины чуть изгибается вверх. Пожалуй, это максимальное проявление удивления, на которое он способен. Причем такая редкая эмоция, отразившаяся на лице Агареса, кажется абсолютно искренней.
“Неужели он более совершенен, не испытывает той жажды - добыть незримое пламя жизни, мерцающее в человеческих сердцах?” - Максимилиана задается этим вопросом и с силой сжимает кулаки, так что ногти впиваются в кожу на ее ладонях. Но вслух она произносит несколько иной вопрос:
- Неужели вы не испытываете желания убить кого-нибудь, чтобы… насытиться?
- Нет, не понимаю, о чем вы.
Макс вздыхает, и ей не удается сдержать это проявление разочарования и грусти. Это горькое, опустошающее чувство, что ее обманули: бессмысленно и жестоко. Она - новая форма жизни, да. Но несовершенная и отвратительная в этой своей жажде.
Задавать вопросы больше не хочется. К тому же, проректор отводит взгляд, старается не смотреть на девушку. Он открывает дверь и жестом предлагает мисс Стич следовать за ним.
Еще в преподавательском корпусе случается непредвиденное. Лишь только Агарес и мисс Стич спускаются вниз по лестнице, при этом Макс замечает, что проректор как-то напряженно цепляется пальцами за перила, они замечают, что навстречу им мчится молодой человек, которого из-за стройной фигуры и стремительности движений при первом мимолетном взгляде можно было бы принять и за студента колледжа. Присмотревшись получше, Макс понимает, что это учебное заведение он мог закончить эдак лет десять-пятнадцать назад. Слишком вычурная одежда, нарочитая, избыточная холеность, манерность, граничащая с фарсом, привлекают внимание, но действуют несколько отталкивающе.
- Сегодня на меня снизошло чудо, - внезапно вопит мужчина, так громко, что мисс Стич и проректор от неожиданности застывают там, где их застал этот субъект, - я и предположить не мог, что в этой скорбной обители грубых представителей сильного пола я встречу столь утонченную пташку.
Мужчина, казалось, не обращает ни малейшего внимания на проректора. С натиском дикого вепря он мчится к намеченной цели - впервые за две жизни растерявшемуся Максимилиану, ныне - зацепеневшей от неожиданности мисс Стич.
- Позвольте отрекомендоваться, я - лорд Чембер, виконт Друитт, но столь прелестное создание может называть меня Алистер. - Мужчина хватает Максимилиану за руку и, склонившись, прикладывается губами к тонкой ткани ее перчатки.
Избыток энергии лорда, плещущей через край, ощущается мисс Стич почти физически. Она прикрывает глаза, качнув головой, отгоняет наваждение, умоляя небеса и преисподнюю дать ей сейчас силы, чтобы не наброситься и не отобрать жизнь у нового знакомого.
Интерес к ней со стороны мужского пола все еще кажется странным, хоть и не раздражающим, в разумных пределах. Проще говоря, Макс, несмотря на свое прошлое, не сторонилась представителей теперь уже, по стечению обстоятельств, противоположного пола, но предпочитала следовать проверенной мужской стратегии: брать самостоятельно. Но навязчивый джентльмен, кажется, привык придерживаться той же линии поведения, тоже брал сам, причем нагло и с напором. Становится понятно, что назревает очевидный конфликт интересов.
Мужчина вновь прикладывается губами к рукам девушки, причем почти одновременно к обеим, наверное, уже в десятый раз, вместо дозволенного мимолетного касания, и пытается сдернуть с нее перчатки.
“Нет-нет, а вот этого делать точно не нужно. Ледяная кожа наверняка выдаст существо, отличное от человека”.
Макс, рискуя обнаружить превосходство в силе, изловчается и высвобождает свою руку из цепких пальцев виконта.
“Пора спасаться бегством”, - решает она, отступив на пару шагов и спрятавшись за широкую спину Агареса. Видимо, в программе сознания проректора сохранилась информация, что неправильно представать к особе женского пола спиной, и уж тем более странно, когда дама, независимо от причин, прижимается к пятой точке мужчины. Поэтому мистер Агарес попытался развернуться. Зло шикнув на него, Макс вцепляется пальцами в проректорскую мантию и покрепче сжимает кулачки.
Возникновение четвертого участника разыгравшейся около ступеней сцены заметили все и сразу, хотя он какое-то время ничем не проявляет своего присутствия. Но его невидимый взгляд ощущается остальными как-то особенно остро.
Агарес вздрагивает и вытягивается в струнку, оставив попытки развернуться к леди лицом. Виконт Друитт тоже бросает неблагодарное занятие - вытащить “пташку” и заключить в слишком горячие, по ее меркам, объятия. Как-то все разом притихают, словно нашкодившие ученики. И в этой слишком гнетущей тишине раздается насмешливое хихиканье. На верхней ступени извилистой лестницы появляется фигура высокого стройного мужчины в темном костюме, лицо незнакомца скрыто тенью.
- Директор, - шепчет виконт и отступает от вздохнувшей с облегчением “пташки”.
- Друитт, ты, кажется, направлялся куда-то. Уж не ко мне ли? - слишком сладко тянет мужчина, скрытый тенью. В приторной вязкости ироничного тона чувствуется едва скрываемая угроза, - так что ты до сих пор делаешь в преподавательском корпусе? - вот эта интонация уже похожа на раскат грома и начало нешуточной бури.
- Директор? - Макс дернулась, пытаясь выскользнуть из-за спины Агареса. Проректор, вскинув руку, преграждает девушке путь, не позволяя обойти его сбоку и приблизиться к неуловимому Директору.
- Гадство! – удивила всех простонародным ругательством внешне утонченная мисс Стич, поняв, что сил противостоять проректору у нее все так же недостаточно.