Надя не особенно удивилась тому, что няня охотнее слушается ребенка, нежели госпожу. На чьей стороне была сама Надя, будучи няней?! То-то и оно, что нормальные няни – всегда на стороне мини-буржуйчиков!
Сухонькая чернявая туфа пришла без Мэлси. С прибаутками и похвалами нарядила Эз-Фару в глухое шерстяное платьице кофейного цвета с тонким хлопковым подъюбничком. И приладила на живую нитку к отворотам на горловине два овальчика белого накрахмаленного воротничка.
Потом туфа сходила испросить для Эз-Фары позволения у госпожи полдничать сегодня отдельно.
И довольно скоро в Малой детской был накрыт крохотный столик. Подружки уселись за него на плоских подушечках, лежащих поверх низких табуреточек. А рядом суетилась туфа, умоляя Эз-Фару откушать побольше картофельных пирожков, а Надю-сель – допить оставшийся горячий шоколад на молоке, потому как «у меня от него пузырики по щекам, Мэлси шоколад не любит, а гафа – не заслужила, уж больно ленивая».
Потом туфа унесла посуду, а Эз-Фара, омыв руки над тазиком, вынула маленькую книгу из глубины шкафчика, стоящего посреди комнаты на четырех кривых ножках-лапках, как потерявшийся черный бульдожка.
Поперек комнаты шкаф установили третьего дня ради разнообразия. Креативная мысль, как выяснила Надя, принадлежала гафе.
Эз-Фара восторгалась таким неожиданным ходом шкафом.
– Ход конем, ход ладьей – прелесть! Но ход шкафом – еще веселей! – повторяла девочка, охотно играющая в шахматы, в отличие от Нади, не терпящей напрягающих мозг игр.
Девочка протянула Наде книжицу в сафьяновом переплете.
– Почитайте мне, Надя-сель, пожалуйста! – попросила малышка наилюбезнейшим голоском. – Прочитайте мне про элшри́тера и фио́лну – я их обожаю!
– Ну как же мне отказать такой любезной малютке! Почитаю! С удовольствием! – согласилась девушка.
Эз-Фара приудобилась на кушетке, облокотившись на валик и поджав ноги под себя. Надя присела рядышком и раскрыла книгу.
Витиеватые буковки заглавия обрамляла яркая картинка с изображением волшебных существ, одно из которых напоминало зеленого эльфа, а другое – серебристую русалку.
– Читаю... «Ре́йна-долэ́. Элшритер и фиолна. По шири глубокой фарфоровой чашки...» – проникновенно начала Надя и осеклась, умолкла. Надпись-то не по-русски! Да и слова заковыристые!
Пораженная открытием, Надя обратилась за разъяснением к девочке.
– Тут точно написано «Рейна-долэ»? – уточнила чтица.
– Конечно, – подтвердила малышка.
– Вы уверены? Честно-честно? – допытывалась Надя.
– Так ведь это моя любимая книжка! – воскликнула Эз Фара, привставая. – Я ее и сама читать могу, однако намного приятнее, когда вслух кто-нибудь читает, а я слушаю и представляю описанные сценки.
– Да, но как я вообще читаю, если я такие буквы впервые в жизни вижу? – растерялась Надя.
Любой бы растерялся на ее месте!
Буквы в книжице напоминали крылатых жучков, надышавшихся вредной травкой и нервно сплетающих так и эдак мохнатые лапки.
Эз-Фара задумчиво поглядела в книгу. Перевела сочувственный взгляд на Надю-сель. И трогательно-искренним тоном вдумчиво произнесла:
– Никогда не понимала, почему взрослых озадачивает всякая мелочь. Вы же, Надя-сель, отлично читаете. Какая вам разница, почему вы это умеете? Главное – результат.
Надя мягко улыбнулась. Да. Философия счастливого ребенка – поучительна и благостна!
«Потом разберусь...» – решила Надя, не желая больше озадачивать малышку.
И решила с выражением читать сказку, смутно чувствуя мечущуюся в подсознании догадку: вероятно, Наде только кажется, что в замке говорят по-русски, а на самом-то деле перевод текста просто летит в ее мозг со скоростью света и ложится на язык, как мыслеобразы – на холст живописца...
– Рейна-долэ... Элшритер и фиолна... – заново прочла Надя. – Это имя автора, что ли? И название?
– Рейна-долэ – сестричка Офайны-долэ. Они обе – чудесницы из древнего клана волшебников. А Офайна-долэ еще и крестная фея принцессы Ние́ллы, – отозвалась Эз-Фара. – Матушка запрещала читать книжки, которые написала Рейна-долэ, а отец мне разрешил.
– А почему матушка запрещала? – насторожилась Надя. Ей вовсе не хотелось нарываться на скандал с хозяйкой дома.
– Матушка сказала, что чудесница – не чудесница, потому что она не патриотка, – вздохнула Эз-Фара. – Это потому, что она предала наш мир и ушла в какой-то другой.