– Вам виден Малахитовый дворец? – Глубокий голос звучит вкрадчиво. – Вам виден мой дворец?!
Надя невольно улыбается. «Мой дворец?!» Принц? Серьезно?
Сам – тощий, взгляд – голодный, куртка разорвана над локтем, штаны на коленях протерты до дыр, сапоги потрескались! Голь перекатная! Как он может владеть дворцом?!
– Так это ваш дворец?.. – Голос Нади дрожит иронией. – Малахитовый?!
Парень слегка смущается, даже розовеет немного. Лицо у него светлое-светлое. Нежно-оранжевые веснушки лежат на нижних веках и на скулах. А глаза – прозрачно-серые с карими крапинками.
Совсем не Настоящий Мачо. Вообще никакой не Мачо. Даже не полукровка!
А просто – Бродяга Светлого Образа!
– Я неверно выразился, простите великодушно! – Парень кланяется – не так, как сын дровосека, а элегантно, словно принц, хотя и в обносках. – Только особенные люди прозревают тайну особняка Мав-Го. Мне она доступна, потому что я – Замковый Архитектор. Рад представиться: Ткэ-Сэ́йрос!.. Невероятно! Как возможно, чтобы вам явился дворец, который я вообразил?!
Надя едва слышит вопрос. В мозгу пульсируют другие слова: «Дар сред-не-ве-ковь-я! Дар сред-не-ве-ковь-я!..» Душа охвачена ощущением полноты жизни. Березы вокруг машут ветвями, взаправду желая взлететь. Ласковый ветер веет ароматами трав и весеннего счастья.
Надо же, как бывает! Ты уверена, что обожаешь темных хищных мужчин, а влюбляешься в светлого мечтательного парня!
Влюбляешься в архитектора, а значит – в поэта! Ведь и стихи, и за́мки – это гармония, музыка, мечта!.. А еще – вечность. Потому что прекрасные мечты людей искусства – само бессмертие. Как любовь.
Главы XI - XIII романа Е. А. Цибер "Имитация сказки"
XI.
Большущий еж бесстрашно семенит по полянке, шумно фыркая на беспечных божьих коровок, попадающих под его короткие лапки.
Темная тучка бежит вослед угасающим лучам ало-сиреневого заката.
Какая-то ярко-синяя птица, размером с чайку, пролетает низко-низко, едва не задев Надину темную макушку. «Пье-тье, пье-тье!» – щебечет синяя птица. И не улетает прочь, а полосует воздух, разнося ласковый зов «Пье-тье!» над березовой рощей.
– Окажите милость, Надя-сель, посетите мой Малахитовый дворец! – просит принц в обносках, повторяя элегантный поклон.
– Как? Вам известно мое имя? – выдыхает Надя.
Она растерянно смотрит на свои руки: ссадины исчезли! Легонько оглаживает шею – похоже, опухоль спала! И голова не болит!
А незнакомец знает имя девушки! Сплошные сюрпризы!
– Кто же не слышал об ученой возлюбленной привередливого кольтэ Сэрлиха! – восклицает парень. – «Глаза, как море, синеют, а губы Любви – как кораллы! О, в Мум-мели-дайре на го́ре встречают ее феодалы!..»
– Это ваши строчки? – И льстит Наде, и оскорбляет ее бестактное объяснение принца-нищего. Однако же, чего не простишь поэту?!
– О, нет! Я не сочиняю поэм, увы! Я сочиняю иное! – Пресветлая улыбка парня сводит Надю с ума. – А строфы принадлежат уму моего бесценного друга – Ри-Те́о. И, надо сказать, прекрасные строфы!..
Во взоре сероглазого принца сквозит желание.
Ну, спасибо тебе, развратная копия! Хороша же у тебя в Шуме репутация, двойница-негодница! Стыд и срам!..
Надо бы обидеться на болтуна! Надо бы растолковать пресветлому наглецу, что она-то, подлинная Надя, – не любовница феодала, и вообще – девушка свободная. Рассказать о дубль-Наде! Надо бы, надо бы!..
Однако – не хочется! Вот не хочется – и всё!
Вспоминать сейчас о синеглазой фурии, воспеваемой местными поэтами? Ну, нет! Много чести!
Разговаривать о хозяевах замка, вероятно, чтимых архитектором – как-никак замки он сочиняет именно для феодалов, кто ж еще такую красоту оплатить сможет?! Но разговаривать о нудных Рахейру – не желаю! Плевать мне на них!
Упоминать имена няшки-воспитанницы и служанки-спасительницы? Не хочу! Слишком уж они мне по душе пришлись, а пришлось-то нам расстаться!..
Да и вовсе не хочется сейчас Наде чего-либо, кроме как слушать, затаив дыхание, чарующий вкрадчивый голос, и впитывать образ принца-нищего, пытаясь разгадать непонятный пока характер...
Приняв предложенную руку, Надя, грациозно ступая, как фея в танце, идет с Ткэ-Сэйросом в сторону Малахитового дворца. Не слишком тревожась опасением увидеть окна и двери дворца замурованными, Надя втайне беспокоится, как бы вдруг не вышло ее время пребывания тут, в загадочном Шуме.
Вдруг, по всеобщему закону подлости, именно теперь, когда Наде так необходимо урвать у сна-зазеркалья несколько часов счастья, – вдруг спохватятся маги-хулиганы, да и депортируют Надю из Шума в ее родной город, в числе жителей которого нет Бродяги Светлого Образа?! О, нет!