«Чем выжить в таком обличье, лучше умереть!..» – кощунственно скрипело Наде ее третье Я.
«Авось! Обойдется! Вылечим!» – уверяла себя Надя-первая. Но руки нервно дрожали, когда девушка оправляла белое одеялко, прикрывающее сине-красную гибнущую плоть.
Вскоре Фай, сдвинув прочь одеялко, обрызгала теплой жидкостью сперва страдалицу, а затем и Надю.
– Колз проткнул ей правое бедро, – сказала Фай Наде. – Чтобы привести в действие цепь Санг-Офё, мне придется проткнуть твое.
Надя покорно задрала подол, обнажая бок.
Фай прокалила тонкую спицу над зеленым огоньком. И, облив спицу остатками магической жидкости, пронзила Надино правое бедро.
Из крохотного отверстия обильно хлынула кровь. Но боли Надя не ощутила.
Девушка не особо разбиралась в медицине и анатомии, но ей подумалось: в естественных условиях все, кажется, было бы наоборот: адская боль и малое кровотечение!
Впрочем, чему и удивляться! Где они тут, в мире Шума, естественные условия?!
Приставив опустошенную плошку к ране, Фай набрала в нее Надиной крови, а затем, обнажив бок девочки, проткнула три раны от усов колза прежней спицей. И, вылив на бок кровь, быстрыми движениями втерла ее в посиневшую вздувшуюся поверхность.
При этом Фай повторяла одно лишь слово. Очень быстро и почти неразличимо для слуха. Наде показалось, что звучит «Ольёрэ!» – но она могла недослышать...
Залепив Надину рану клейким листиком березы, смоченным из пузырька чем-то вроде медового клейстера, Фай велела Наде положить обе руки на лоб Эз-Фары.
Лоб показался Наде раскаленным до жути.
– Она умирает от жара! – воскликнула девушка.
– Молчите, девочка! – попросила фея.
И, по-особому уложив ладони Нади на огненном лбу малышки, – так, как считала нужным, соединив указательные пальцы попаданки, – Фай принялась нараспев читать заклинание.
Видимо, магические слова были непереводимы для сознания Нади. Она слышала лишь набор слогов, абсолютно ничего не разумея из произносимого чудесницей.
– А теперь произнесите: Ольёрэ! – громко повелела фея.
Надя повторила. Как ни странно, волшебное слово вдруг повторила и Эз-Фара.
Легкая улыбка промелькнула на губах феи – Надя поняла, что заклятие действует!
– Надя из Мира Нездешних Снов, Надя из Мира Цветных Мечтаний, Надя из Дальнего Мира, отзовись! Молви: Я! – слишком глубоким и звучным даже для волшебницы голосом торжественно произнесла Фай. – И добавь: Вверяю силу во благо!
– Я! – с усилием отозвалась Надя. – Вверяю силу во благо!
Ее клонило в сон. Мысли путались. Перед глазами плыл туман.
Ей было не до того, чтобы осмысливать странные названия, данные феей Надиному миру Земной Реальности...
Чувство, будто теряешь всю свою кровь – до последней капли...
Чувство, будто теряешь всё свое прошлое – до последнего мига...
Чувство, что ничего и никогда больше не будет, а только – вечный покой Тишины...
И сознание окончательно покинуло Надю. А падающее тело ловко подхватила фея, восторженно сияющая желтыми очами...
XXI.
Что я такое? Кто я?..
Не знаю. Не помню. Не важно...
Я – часть бесконечного моря. Синего-синего моря...
Оно внутри меня. Оно же – и вне. Оно заполняет и облегает. Влага, которой дышат. Воздух, в котором плывут. Синева вечности. Покой бессмертия...
Как спокойно. Как сине. Как – как еще?..
Не помню. Не знаю. Не важно...
Невесомость. Прекрасное звучание «А-а-а...»
Длящееся бесконечно...
Звучное глубокое «А-а-а...» наполняет и облегает меня...
Кто я? Что я? Не важно...
Синь, море, простор?
Небо, покой, пространство?..
«А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а...»
– О, какая вы – самая-пресамая лучшая, Надя-сель! – колокольчиком звенит детский ласковый голосок. – О, какая вы – самая-пресамая лучшая, Надя-сель!..
«А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а...»
Как спокойно... Не надо других звучаний... Оно прекрасно, гулкое бесконечное «А-а-а...»
– Нешто у меня глаз нету?.. – тяжело пыхтит кто-то. – Нешто у меня глаз нету?..
Не надо. Не помню. Не желаю. Принимаю долгое «А-а-а...»
– Как дается ей фрайлиндский диалект? – доносится издали красивый мужской голос. – Как дается ей фрайлиндский диалект?..